— Идите, поговорите. Я вижу, что вам это необходимо, — ее мама улыбнулась так же тепло, как это сделала и Адели.
Я занервничал, но немного расслабился, когда Адели взяла меня за руку и повела за собой в гостиную. Я чувствовал, что она хотела что-то сказать, когда мы сели на диван, но не решалась сделать этого и просто обняла меня, беспомощно прижавшись ко мне.
— Моя мама, наверное, успела все рассказать обо мне, не так ли? — она положила свою голову мне на плечо и тихо о чем-то задумалась.
— Даже больше.
— Она любит разговаривать.
Мы замолчали, и я слышал ее дыхание, которое было учащенным и спокойным одновременно. Этот момент был удивительным для меня, как для Адели был восхитителен океан. Мне казалось, что мне на самом деле не хватало такой же глубокой тишины, чтобы почувствовать свободу. Я не смогу сказать достаточно «спасибо» Адели за это чувство.
— Я спала несколько часов? — она посмотрела на свои наручные часы.
— Точнее один день и несколько часов. Ты уснула вчера днем, а проснулась уже сегодня вечером, — я увидел в ее глазах испуг, но он был в паре с благодарностью.
— Спасибо тебе, — Адели прошептала. — Тебе, наверное, было трудно.
— Нет, что ты, я даже рад, что смог тебе помочь, — мои мысли вырвались из клетки разума.
— Я даже не знаю, как отблагодарить тебя, — она произнесла это, когда заметила вокруг себя чистое помещение и наверняка поняла, что я сделал уборку.
— Просто прости меня, ладно? — я решил использовать последний шанс на то, что мы сможем общаться в дальнейшем, пусть ее ответ и был очевиден.
— Зачем я должна делать это, если ты не сделал для меня ничего плохого? Я просто разочаровалась в тебе и сказала то, что было в моих мыслях, но это не значит, что мое мнение не способно измениться.
Я отчаянно вздохнул.
— Я буду честен с тобой. Если ты меня не простишь, отец не позволит мне вернуться домой.
Ее лучистый и радостный взгляд сменился грустью и она полностью поникла.
— Значит, тебя заставили прийти?
— В какой-то степени это так и есть. Но послушай, если бы я не хотел прийти и извиниться, я бы вернулся к матери и забыл все, что произошло. Но я не сделал этого, — я обхватил ее лицо ладонями, чтобы она увидела честность в моих глазах.
Адели поцеловала меня, чтобы не говорить ничего. Несмотря на это молчание, которое могло бы смутить меня, я хотел рассказать ей о многом. О том, как все мои странные черты в характере внезапно прекратили свое существование. О том, что я решил написать книгу, пусть она и догадалась об этом. И о том, что я хочу помочь ей выплатить долг. Я стал таким же, как мой отец, — умеющим сострадать и помогать в любой момент. Но я думал, что делать выводы слишком рано, но я уже чувствовал эти изменения.
