— Ваша дочь — хороший человек, правда, — я улыбнулся из-за мыслей об Адели.
— Подай мне воды, пожалуйста, — она попросила меня, так же улыбаясь, когда поняла, что мне можно было доверять.
Я взял кружку с водой и заметил, как моя рука начала дрожать, потому что я был переполнен мыслями о том, что смогу пролить ее, и тогда мне придется извиняться из-за неловкости. Но мои мысли не стали реальностью. Женщина приподнялась и сделала пару глотков воды перед тем, как приняла прежнее положение.
Ближе к вечеру мама Адели уснула. Я еще немного понаблюдал за ее спокойным выражением лица и вышел из комнаты, чтобы выполнить, в какой-то степени обещание, данное мной Адели. Я правда не горел желанием, чтобы после сна сонная, возможно так же усталая Адели пошла делать уборку, на которую у нее вряд ли будут силы. Поэтому я подошел к ведрам и принялся за работу, которую Адели не успела закончить.
Практически вся ночь ушла на то, чтобы привести дом в порядок. Я обрадовался тому, что не жалел о потраченном времени и что хоть чем-то помог в ответ на помощь Адели. Она правда заслуживала этого.
Я вернулся обратно в комнату утром, и мама Адели уже не спала. Она посмотрела на меня, обеспокоенно перебирая пальцы.
— Адели еще не проснулась? — она спросила по-доброму, и я почувствовал ее желание увидеть свою дочь.
— Нет, она все еще спит. Может быть, ее организм правда настолько слаб, что она проспит до вечера, — я улыбнулся, но мама Адели погрустнела и отвела от меня взгляд. — Я Вам обязательно скажу, если она проснется, хорошо? — она промолчала. — Может, Вы хотите есть? Что Вам принести?
— Сейчас придет сиделка, у нее вчера был выходной, поэтому ты можешь пойти отдохнуть, — ее улыбка вновь придала ее лицу спокойствие, и она казалась жизнерадостной.
— Хорошо, я тогда подожду ее прихода, чтобы открыть ей дверь.
— У нее есть ключи.
Меня охватила неловкость.
— Я слышала ночью звуки воды, в которой полоскали тряпки. Ты делал уборку?
— Ну, да. Я не хотел утруждать Адели, — я увидел в ее глазах лучики света и надежду.
Я молча выходил из комнаты и услышал тихое «спасибо», произнесенное так же робко и осторожно, как это делала Адели.
