Я чувствовал взгляд отца на себе, хотя так старался избавиться от него, отвернувшись. Для него сейчас я был диким существом, нежели сыном, которого излишне любил и которому помогал.
Я ужасно хотел, чтобы его доверие ко мне вернулось, и мы смогли бы с ним вновь открыто общаться, как раньше.
— И долго ты собираешься молчать? — отец строго произнес. — Стыдно, не так ли?
Я неуверенно обернулся и до сих пор боялся посмотреть на него, потому что знал: он был зол.
— Я не сделал ничего ужасного, правда. Я мог сделать, но я смог победить это жуткое желание, но Адели испугалась намного раньше, — я оправдывался. Это было слышно по моему голосу.
— Ты все равно виноват! Не думай, что эти оправдания тебе помогут, — он провел ладонью по своему лицу и прикрыл ею рот. — Ты хотя бы заметил, что по сравнению с ее живым лицом, ее глаза не излучают радости? Или же то, что она изменилась, когда обняла меня. Я даже не могу представить, сколько раз она пыталась делать это, чтобы ее эмоции менялись в миг, чтобы просто не привлекать внимания своей печалью, — он покачал головой. — Как ты посмел так поступить с ней, так напугать ее, когда она и так напугана до полусмерти.
Я замечал все перечисленное и не раз и был рад тому, что и отец заметил ее взгляд, пусть я и не хотел, чтобы это произошло.
— Я правда не хотел…
— Я не хочу тебя слушать. Ты сейчас пойдешь к ней и извинишься за свой проступок.
— Но я не знаю, где она живет.
— Захочешь извиниться — узнаешь. Я хочу, чтобы она сделала из тебя человека, хотя очень в этом сомневаюсь, — он посмотрел на меня, и я увидел в его глазах правду его слов. — Я не пущу тебя в дом, пока ты не принесешь одобренное прощение. Я не шучу с тобой. К матери ты все равно не вернешься, ты сам это сказал. Поэтому ступай.
Он говорил это с особой серьезностью, и я вышел из дома лишь потому, что хотел вернуть доверие отца и доверие той девушки, которая вытесняла из меня все плохое.
Я добрался до библиотеки, в которой должна была работать Адели, поскольку это была единственная библиотека в городе. Только позже я осознал, что сегодня был выходной, и она открывалась чуть позднее, но этот факт не остановил меня; я опустился на ступеньки лестницы перед входом и стал ожидать того, кто придет и откроет это старинное здание.
Я находился здесь около часа и все надеялся, что вот-вот кто-нибудь придет, откроет дверь и скажет мне, где живет Адели, но этого сюжета не происходило, сколько бы я ни старался рассуждать и думать об этом.
