Покаяние | страница 7



«Дай на сегодня нам не много хлеба!
Прости греховных и безумных нас!»

«Май омертвел свинцовым небом…»

Май омертвел свинцовым небом.
Распался атом бытия.
Как надоело жить мне хлебом,
Топтать подошвой грязь за заря!
Как надоели будни смерти
В чужом краю, в чужих домах!
В душе моей скребутся черти:
Я проиграл им этот страх.
Я проиграл слепые роли,
Наивно веруя в людей.
Хватает мне своей юдоли
Средь этих хмурых майских дней.
Хватает мне разбитых окон,
Вагонов ржавых, серых стен.
Мне этот мир выходит боком
В эпоху страшных перемен.
Мне этот мир добавил боли,
Со вздохом первым, с криком уст.
Я проиграл слепые роли,
И город мой остался пуст.

«Застыла осень в предвкушеньи…»

Застыла осень в предвкушеньи
Дождей грядущих и ветров.
Среди торжественных сомнений
Осталась строчка из стихов,
Ни кем не писанных доселе,
Горящих листьями в костре…
Поэт ли я на самом деле,
Или кликуша на хвосте?
Ответит осень мне дождями,
Шептаньем листьев из-под ног.
Мы все поэты меж словами,
Уже отжившими свой срок.
Стихи — лишь точка отправленья,
Рисунок рваных облаков.
Поэт в изгнаньи и в сомненьи,
Рождённый в совести оков.

«Давно отцвела сирень…»

Давно отцвела сирень
За покосившимся забором.
Я доживаю свою лень,
Глотая прошлые раздоры.
Я доживаю, словно лето
(Ещё так юн, но уже хмур).
У анатома жду совета
Во время мёртвых процедур.
А за чужим окном летели
Мои года, как летний пух;
Как жаркий ветер и метели;
Мелькнувший ночью, злобный дух.
А за чужим окном чужие
Дома, деревья, люди… мир.
И ветви яблони нагие
Сгорят в печах чужих квартир.
И город мой, чужой на веки,
Опутан сетью проводов.
И я в сетях у человеков,
Нашедших свой родимый кров.
А мне досталась доля злая:
Чужая лень и чей-то двор,
Отцветшая сирень чужая
И покосившийся забор.

«Мне осталось не много удачи …»

Мне осталось не много удачи —
Один шанс на один миллион.
Всё по жизни сложилось иначе,
Чем предсказывал мне вещий сон.
Не бежать, не остаться не смею:
Там и там я предатель себя.
В опадающих листьях аллея
Мне поможет, о прошлом скорбя.
Мне помогу минуты молчанья,
Когда видишь отчётливо мир;
Когда вместо «прощай», «до свиданья»;
Когда струны натянутых лир
Зазвучали, запели о главном:
О тебе, обо мне, о веках.
Я, быть может, погибну бесславно
От похмелья в полыньих кустах.
Мало времени, много ошибок.
Слишком больно любить, не любя.
По мне плачет и царство, и дыба:
Там и там я предатель себя.
Там и там — я спешу, спотыкаясь,
В лабиринте эмоций чужих.
Есть дорога, я знаю, другая
(Между строк мне показывал стих):
Через тернии мрака и света,