— То-то, я смотрю, вид у вас совсем другой, не то что вчера или третьего дня, Владимир Ильич.
— А пульс? Как ведет себя непостоянный товарищ?
— И пульс получше. Дайте-ка еще разик проверим на всякий случай.
Снова щелкнула и сверкнула серебром крышка «Лонжина». Снова услышал Ленин полные оптимизма слова:
— Я вами доволен, Владимир Ильич.
Едва приметная улыбка шевельнула бледные щеки Ленина. Он сказал:
— Мы квиты, доктор.
— Не понимаю, Владимир Ильич…
— Вы сегодня прелестны, как никогда, доктор. Впредь буду рабски выполнять все ваши предписания.
— Ну зачем же «рабски»? — спросил врач. — Рабов у нас теперь нет, Владимир Ильич.
Ленин на мгновение задумался, поднял на врача грустные и в то же время торжествующие глаза:
— Прекрасно, что слова эти вы, беспартийный интеллигент, говорите мне, профессиональному революционеру. Превосходно! Но я должен по секрету сказать вам: один раб в России все же остался. Ваш покорный слуга. Повелевайте мной, доктор, я в ваших руках целиком и полностью.
Услышав такое, врач приготовился к очередному наступлению со стороны больного. И не ошибся. Только никак не мог предположить, что наступление это будет таким мощным, неостановимым и начнется сразу же, почти без подготовки.
Ленин теперь уже не сводил с врача своего полугрустного-полуторжествующего взгляда. Врач едва успевал отвечать на вопросы больного.
— Хотите, доктор, чтоб пульс был лучше? Лучше, чем вчера, чем третьего дня?
— Конечно, дорогой Владимир Ильич, конечно!
— А чтоб пациент ваш спал более или менее сносно?
— И об этом мечтаю и пекусь, вы знаете.
— Ну и отлично! Тогда выслушайте меня внимательно, доктор, но не через трубочку вашу и не с помощью «Лонжина». Им не всегда полностью доверять следует. Выслушайте, как человек человека. Могу об этом просить?
— Разумеется, Владимир Ильич, разумеется… — все так же искренне, но уже более сдержанно ответил врач.
— Давайте договоримся по-доброму. Я буду исправно лечиться, а мне будет предоставлено право работать. Регулярно, систематически. Да, да! Не смотрите так удивленно. Настаиваю на праве ежедневно работать, пусть самое короткое время. Тогда все хвори быстрей уйдут, уверяю вас, доктор.
— Что вы имеете в виду, Владимир Ильич? — Цепочка, на которой врач носил часы, перекрутилась жгутом, словно и ее удивили слова больного. — Книги вам носят? По телефону соединяют?
— «Носят», «соединяют» — спасибо! Но я должен приступить к гораздо более активным делам. И вы эту возможность дадите мне, доктор. В противном случае все ваши лекарства…
