Я зажмурилась, надеясь, что не сгорю на месте от стыда за собственные действия и абсолютной невозможности остановиться. А затем приоткрыла рот и провела языком по алой линии.
— Проклятье, Лариана… — почти со стоном протянул Люциан.
Голова закружилась. Воздух начал обжигать легкие.
Я провела языком чуть выше, и снова тяжелое дыхание.
Опять между нами происходило что-то странное. Кислород будто превратился в жидкое пламя, а окружающий мир — в озеро раскаленного желания. Желания касаться, вдыхать запах, сминать кожу поцелуями, подавляя крик…
— Что вы делаете, магиана Ирис? — срывающимся голосом прошептал ректор.
Но я не слышала вопроса. Слышала лишь рваное дыхание и слова, которые едва срывались с губ.
Чуть-чуть продвинулась вверх и сомкнула губы на запястье, оставив легкий влажный поцелуй на чувствительном сгибе.
— Тьма, Лариана… — сквозь зубы прохрипел он. — Прекратите сейчас же.
Я сходила с ума. Его голос погружал меня все глубже и глубже на дно горячего безумия. И если он хотел меня остановить, стоило придумать что-то другое.
Люциан резко сжал ладонь в кулак, делая глубокий прерывистый вдох.
Время словно замедлилось, превращаясь в тягучий нектар. Я повернула голову, встретившись с темным, как осенняя ночь, взглядом.
Люциан тяжело дышал. Его широкая грудь быстро и равномерно вздымалась. Не сводя с меня глаз, он дернул ворот светло-голубой рубашки, застегнутой на все пуговицы. Будто задыхался.
Дорогая ткань слегка треснула, но пуговицы легко поддались на грубость, открывая основание шеи.
О, демоны и нежить… Такими темпами я скоро начну ругаться как настоящая некромантка. Но другие слова были бы слишком мягкими. Кто бы сказал мне раньше, что может вот так сводить с ума крохотная ямка между ключиц? Рельеф широкой жилистой груди, которая едва видна сквозь распахнутый ворот?
Я медленно встала со стула, не выпуская мужское запястье с крепко сжатым кулаком. И сделала шаг вперед.
Такой сложный и одновременно такой желанный шаг, который свел пространство между нами до узкой полоски раскаленного воздуха.
— Лариана, — снова тихо позвал Люциан, будто я не стояла сейчас в нескольких сантиметрах от него. — Ла-ри…
Он словно не смог договорить, задержав дыхание и вдруг опустив глаза на мои губы.
Это ласковое «Лари», которое будто вырвалось против его воли, обожгло, заставив в мозгу что-то сломаться. Разорваться на тысячи осколков, впитывая каждую букву, запоминая и растворяясь в тихой вибрации двух слогов.
