Оккупантам не понадобится много времени, чтобы вернуть себе власть над этими границами. План по переделке города провалился, так что они вновь прибегнут к старым методам контроля и сочинят новый. Тибо находится снаружи, и акварельный фюрер своим взглядом очистил пространство вокруг него. В течение нескольких часов границы будут открыты.
Изысканный труп сворачивает на бульвар Серюрье. Части его тела мелькают, как цифры на расписании вокзала, сменяя друг друга. Он перестраивает себя: на этот раз в нем четыре части: ступни под водой, женские ноги, тело, словно сотворенное кубистом в минуту размышлений, сплющенная голова, надутые губы – такой вот образ. Он идет дальше, в город, где будет продолжать меняться.
Тибо смотрит на восток, на улицы за пределами старого города, которые уже не выглядят болезненно идеальными, но пока что пустуют.
Он может пойти почти куда угодно. Он надолго отводит взгляд от сердца города.
А потом в конце концов поворачивается к арондисманам, знакомым с детства. Тем местам, где все еще идет борьба.
Он с тоской вдыхает воздух за пределами Парижа, зная, что еще долгое время не удастся ощутить этот вкус. Его путь предельно ясен.
В Париже есть другие фотоаппараты, которые нужно найти.
«Последние дни Нового Парижа» нужно написать. Несмотря на то что это не последние дни – так он для себя решает.
Тибо вспоминает Сэм. Что-то ей желает. «У меня есть миссия, – думает он. – Миссия. Начать с нуля, перекроить историю, сделать своей. Это будет новая книга».
Он складывает ее блокнот и пленки в сумку, засовывает поглубже в отверстие в кирпичной баррикаде. Это предел зоны. Он делает ее записи, свидетельства предательства и махинаций, тайные планы, заклятия и черное колдовство частью материи предела. Пусть кто-то их найдет.
Солнце высвечивает края поля боя, кучи щебня там, где рухнули дома. Он ждет, пока в небе не покажутся летучие мыши. А потом, покрытый синяками и усталый, ликующий и неуверенный, Тибо переводит дух и переступает границу, возвращаясь в новый Париж, все тот же старый город.
Послесловие
О том, что побудило меня написать «Последние дни Нового Парижа»
Осенью 2012 года издатели переслали мне письмо, написанное от руки. Автором была женщина, о которой я не вспоминал много лет. Я знал ее немного, когда мы оба были студентами одного и того же учебного заведения, хотя и учились на разных факультетах. Прошло почти два десятилетия с тех пор, как мы разговаривали в последний раз. Сперва я даже не вспомнил ее имя.
