– Так позови на помощь, шпионка! – Он мог бы убить ее прямо сейчас. Впрочем, она наверняка убьет его быстрее. Тибо снова бросает взгляд на морду демона на экране.
– Над городом глушилки, не меньше двадцати штук. Не могу я никого позвать на помощь. Большую часть времени никто не может. Что-то происходит, и мне нужно сейчас же узнать что. Господи боже, у тебя ведь есть интуиция. Хочешь сказать, что ничего не чувствуешь? И даже если бы я могла позвать на помощь, думаешь, от этого был бы толк? Если кто-то несет бомбу, нельзя обезвредить ее, взорвав носителя. Знаешь, почему здания Дранси расположены в форме подковы? Они фокусируют энергию. Там было много, много жертвоприношений. Алеш и Менгеле что-то призывают, и нам нужен скальпель, а не дробовик.
– Я не скальпель, – говорит он.
Хаос и ярость в зале нарастают. Тибо думает о страшных планах, которые воплощаются в жизнь у самой границы арондисманов, в оккупированной зоне.
– И это верно, – отвечает Сэм. – Но та штука мне пригодится. – Она указывает головой в сторону двери, где снаружи их ждет изысканный труп. – Однако я ему не нравлюсь. А ты на самом деле хочешь пойти со мной. Ты хочешь выбраться отсюда, не предавая свой город. Что ж, это твой шанс послужить Парижу, покинув его, Тибо. Ну так что, будем и дальше время тратить?
Она бьет себя кулаком в грудь и гордо выпрямляется.
– Не могу я вызвать подкрепление. Кавалерия не придет.
Тибо при виде ее лица делает шаг назад.
– Вот кто я на самом деле, – говорит Сэм. – Я и есть та, кого позвали на помощь.
От Раймона Куро несло потом. Убийца нахмурился – ну что за жара! – и вытер худое лицо о рубашку. Он быстро шел по местности, где несведущий человек увидел бы лишь весенние поля и дороги, поселки, церкви и бормочущих приветствия местных жителей. На самом деле все было не так. Это были отряды вишистского народного ополчения. Приближалась граница оккупированной зоны, где патрулированием занимались уже немецкие солдаты.
Раймон не знал, что именно взял из комнаты Парсонса. Понятное дело, контрабанда, но раньше он такой не видел. От вибрирующей коробочки покалывало кожу и пересыхали глаза. Ему почти не потребовалось усилий, чтобы открыть дверь и поглядеть на глупую физиономию храпящего американца. Раймон покинул виллу задолго до рассвета. Послал воздушный поцелуй напоследок. «Прости, Мэри Джейн». Раймон всегда чуял, что вещь стоит денег. Вот и сейчас он распознал товар.
