– Я не знаю, – сказала Мириам Дэвенпорт. – Ты его видела – он ведет себя как-то странно.
Мэри Джейн приложила палец к губам: Фрай вернулся. Он сердито взглянул на двух женщин. Дэвенпорт была низенькой и темной, Голд – высокой и сияющей. Стоя по обе стороны от стола из темного дерева, заваленного пучками трав и заставленного полупустыми бутылками вина, они являли собой до нелепости идеальное сопоставление.
– Прошу прощения, но это не то же самое, – проговорил он наконец. – Я вас услышал. Мэри Джейн, прости, но Раймон – преступник. Он вломился в этот дом. – Мэри Джейн выпрямилась и уперла руки в бока. – А этот Джек, Джек Парсонс… он просто заблудший юноша…
– Да ты понятия не имеешь, кто он такой, – возразила Мириам.
– Он был так взволнован из-за этой Кохун.
– И с ней ты тоже не знаком, – не уступила Мириам.
– Нет. Но Андре мне про нее рассказал. И Парсонс проявляет интерес к движению… Я всего лишь предложил ему с нами поужинать. – Теперь он перешел к мольбам. – Мне кажется, он развеселит Андре и Жаклин.
– Разве не ты говорил мне, что мы не можем приглашать сюда каждую заблудшую душу? – язвительно поинтересовалась Дэвенпорт.
– Что-то подходит к концу, – сказал Фрай. – Разве тебе так не кажется? – Он изумился собственным словам.
Фрай был тем человеком, который предпочел не жить на вилле, рискуя ее скомпрометировать, поскольку находился в центре внимания. Человеком, который ценой немалых мук запретил своему хорошему другу Виктору Сержу поселиться здесь, считая диссидента-коммуниста слишком опасным. А теперь именно Фрай привел в дом найденыша.
– Парсонс назвался конструктором ракет, – с недоверием проговорила Мириам.
– Значит, он фантазер, – беспомощно ответил Фрай. – Он безобиден. – Он уже с трудом понимал, что несет. – Мне кажется, все будет хорошо. Это же всего лишь ужин.
Комната в старом доме была красивой и блеклой. Джек Парсонс выглянул из окна на обширную прилегающую территорию и увидел, как возле пруда болтают мужчина и женщина. Еще один мужчина залез на дерево и снимал с его ветвей картины, которые кто-то развесил там, как будто устроив причудливую выставку.
Чтобы попасть во Францию, Парсонсу пришлось менять поезда на самолеты, самолеты на корабли, просить об услугах и давать взятки. И время от времени, когда все обращалось против него, когда момент выдавался совершенно неподходящий, а бюрократические препятствия становились неумолимы, когда его настойчивые блуждания во тьме казались обреченными на провал, он отстаивал свою волю.
