. – Он цитирует стихотворение Симоны Йойотт «Пижамная скорость», со страниц сборника «Légitime Défense»
[21]. Ткань была прошита самообороной. – Я не виноват в том, что с ними случилось.
Пьер стоял впереди и тянулся к одежде на вешалке, когда его убили выстрелом из зарослей.
– Мы все бросились в укрытие, – рассказывает Тибо. – Нас обнаружили. За нами следили. Не знаю, с какого момента. Мы оставили следы, разумеется. Я был прямо за Пьером и схватил пижаму. – Он потрогал краешек. – И надел. Так что мне никто не смог навредить.
Что напало на них из леса? Что за сила шла по пятам за неумелыми следопытами и воспользовалась ими, чтобы отыскать этот приз?
Даже не нацисты в униформе. Не животные, порожденные искусством, не завывающие гости из Ада. Сборище кровожадных банальностей. Французы, мужчины и женщины, живущие за счет грабежа, убивающие из засады. Они выпрыгнули из укрытий, издавая звуки, которые, наверное, считали свирепыми.
Первый удар Тибо, усиленный стихотворением, разбил бандиту физиономию. Пули стучали по нему. Но невзирая на новообретенную мощь, он в отчаянии увидел, что товарищи погибают, потому что сам он все еще был в этой одежде неуклюжим.
Он подпрыгнул выше, чем полагалось бы человеку, и пронесся в нескольких метрах над схваткой, приземлился позади. До чего ужасная комедия. Какой-то мужчина ударил ножом Бернара, а другой – выстрелил в спину Бриджит, пока Тибо шатался и пытался прийти им на помощь.
Двое нападающих пали жертвами пуль «Руки с пером», но убийцы нахватались сюрреалистических приемов, и на глазах у Тибо Элиза вскрикнула и превратилась в облако. Он побежал к девушке, но она растаяла как дым. Патриса сожрала стая деревянных птиц, от которых он не смог отбиться, как ни старался. Тибо пытался обрести контроль над своей чрезмерной силой, а его товарищи погибали один за другим.
В конце концов уцелевшие бандиты сбежали. Тибо рухнул на колени в своих доспехах, в драгоценном облачении, за которым они и пришли. Он оцепенел посреди мертвых друзей.
– Это были не демоны, – говорит он Сэм. – Не манифы и не нацисты. Просто парижане.
«Я ухожу, – сказал он самому себе в конце концов, когда скорбь немного утихла, но мертвые друзья на поляне никуда не подевались. Вот что его добило, а не невидимая катастрофа, которая погубила предводителей организации. Вот это малозначимое смертоубийство в глуши. – Хватит с меня. Миссия бессмысленна».
И он пустился в путь.
«Хватит с меня этого наваждения».
