– Папа, – попросила Надя, – не женись на Карине.
Она надеялась, отец скажет, что даже не задумывался о женитьбе, но тот слизнул кровь из ранки на пальце и спросил:
– Почему? Она тебе не нравится?
– Нет, – честно ответила Надя. – И я ей – тоже.
Максим со смехом провел грубыми костяшками пальцев по девичьей щеке.
– Милая моя Надя, да разве ты можешь кому-то не нравиться!
– Папа…
– Карина – хорошая женщина, – промолвил Максим и снова провел тыльной стороной ладони по щеке дочери. – Будет лучше, если… – Рука его упала, он отвернулся к огню, глядя куда-то вдаль. – Карина – хорошая женщина, – повторил плотник холодным, чужим голосом, словно доносившимся со дна колодца, и вцепился пальцами в ручки кресла. – А теперь оставь меня.
«Он уже в ее власти, – подумала Надя. – Уже в плену заклятья».
Накануне отъезда Гавела на юг в амбаре на ферме Панкиных устроили танцы. В прежние сытые времена праздник гремел бы на всю округу, а столы ломились бы от блюд, наполненных орехами и яблоками, горшков с медом и кувшинов с пряным квасом. Сегодня все было почти так же – мужчины выпивали, весело играла скрипка, но даже сосновые ветки и блеск начищенного самовара Бабы Оли, главного ее сокровища, не могли скрыть того факта, что на столах пусто. И хотя гости плясали и хлопали в ладоши, на празднике неуловимо веяло мрачным унынием.
Женечку Лукину выбрали Королевой Оттепели. Чтобы зима поскорее закончилась, Королеве полагалось танцевать с любым, кто ее пригласит, однако по-настоящему радостным на этом празднике выглядел лишь Гавел. Он уже почти солдат, скоро будет ходить с ружьем и питаться за счет королевской казны. Возможно, он, как многие до него, погибнет на войне или вернется домой калекой, но в этот вечер лицо юноши светилось облегчением: он покидает Дуву.
Надя разок станцевала с братом, другой – с Виктором Ероновым, а потом села к вдовам и замужним женщинам. Взгляд упал на Карину: та не отходила от ее отца. Руки – словно гибкие ветви березы, глаза – черные озера, скованные льдом. Максим уже нетвердо держался на ногах.
Хитка, дохнуло на Надю из темноты под крышей амбара, когда Карина взяла плотника под локоть – пальцы оплелись цепко, будто бледный ползучий побег. Девочка отогнала глупые мысли и перевела взор на Королеву Оттепели, на ее длинную золотую косу, украшенную яркими красными лентами. Почувствовав укол зависти, Надя устыдилась. Нашла чему завидовать! Женечка терпела, пока не закончится танец с Антоном Козарем; тот просто стоял и покачивался, одной рукой опираясь на костыль, а другой крепко прижимая к себе Женечкину талию. И все же неприятное чувство Надю не отпускало.
