— Ты просматривала список пострадавших?
Это правильный вопрос, но мне стыдно за то, с какой легкостью он слетает с языка.
Алина быстро кивает и комкает простынь. Мне горько видеть ее страдания, но при этом я восхищаюсь игрой эмоций на ее лице. Она пока не научилась прятать свои чувства. Кто угодно может их прочесть: счастье, облегчение, страх и всегда усталость, глубокое изнеможение, преследующее ее изо дня в день. Редко когда встретишь во дворце кого-то столь открытого. Мне приходится напоминать себе, что пялиться невежливо.
Я приношу ей в лазарет ручку и бумагу, чтобы она написала имя следопыта: Мальен Оретцев. К этому моменту я знаю его наизусть. Он единственный человек, которому она писала за время, проведенное в Малом дворце. Вместо того, чтобы отправлять ее письма, слуги приносят их мне, а я передаю их дальше. Не знаю, читает ли их Дарклинг или хранит нераспечатанными в ящике комода.
— Уверена, он в порядке, — говорю я Алине, пряча бумажку в рукав. Ее лицо вновь оживает: щеки краснеют, будто ей стыдно, что пришлось просить меня о таком. Губы поджаты — она все равно не теряет надежду. На это больно смотреть. Судя по всему, девчонка так привыкла, что ее никто не замечает, что уже не осознает, сколько эмоций она показывает другим. Я подавляю желание сказать, чтобы она была осторожней. Мне не положено давать ей советы, но время от времени я не могу сдержаться.
Перед уходом я практически силой добиваюсь разрешения убрать темные круги под ее глазами. Она долго ворчит, но, в конце концов, сдается. Я смеюсь, когда Алина плюхается на подушки с таким видом, будто я ей проповедь собралась читать. Глупышка.
Провожу рукой по ее коже. Возможно, таким способом я пытаюсь искупить свою вину. Честно слово, ничего не могу с собой поделать! Это все равно, что вытирать грязные пятна со стекла или ставить цветы в вазу — иногда мои ручки так и чешутся от желания привести ее в порядок. Кроме того, сейчас я — ее подруга. Я могу притвориться, что не предаю её по мелочи каждый день. Я могу проигнорировать бумажку с именем Оретцев, прожигающую дыру в моем рукаве.
Закончив, я оставляю Алину спорить с Целителем насчет выписки из лазарета и иду в военный зал. Дорога не близкая, потому я не отказываю себе в удовольствии пройти мимо больших, залитых солнцем окон Фабрикаторов. Сегодня у меня нет времени на визит, но я все равно могу порадовать себя мимолетным взглядом на сутулые плечи Дэвида и его каштановые волосы. Я так глубоко погрузилась в мечтания о том, как подстригу их, что, завернув за угол, чуть не врезалась в Зою.
