Т у р г е н е в. Да что вы говорите!.. У вас добрая и широкая душа… Вы прелестны в этом костюме, истинная парижанка… Если бы я вас случайно встретил на улице, наверное, не узнал… Да и произношение у вас очень верное.
С а в и н а. На сцене часто приходится говорить по-французски. Взяла себе гувернантку и целый год, каждый день утром, вечером, каждую свободную минуту занималась, как школьница.
Слышится высокое меццо-сопрано.
У вас здесь много друзей, и вы привыкли к этой атмосфере, к Европе.
Т у р г е н е в. Европа… Она часто представляется мне в виде большого освещенного храма, богато и великолепно украшенного… Но под сводами этого храма царит мрак… А что касается моих друзей, то, как они мне ни близки, русские друзья мои столь же мне дороги…
С а в и н а. Говорят, что и рассказы вы свои пишете по-французски.
Т у р г е н е в. Как вы могли так подумать? Я ни одного печатного слова не написал на чужом языке… Пишу только на моем — русском. Надо беречь и любить язык Пушкина.
С а в и н а. Вы сказали очень хорошую речь на Пушкинском празднике.
Т у р г е н е в. Сооружение памятника Пушкину — дань нашей признательной любви… Нам остается только идти по пути, проложенному его гением… На открытии памятника было много хорошего и нового, но было много и фальшивого. Вот Достоевский. Во всех газетах сказано, что лично я совершенно покорился его речи. И вполне ее одобряю. Но ведь это не так. Речь Достоевского очень умная, блестящая и хитроискусная. При всей страстности, она покоится на фальши, но фальши крайне приятной для русского самолюбия… Алеко Пушкина чисто байроническая фигура, а вовсе не тип русского скитальца… Онегинская Татьяна… Ее характеристика очень тонка, но ужели же одни русские жены пребывают верны своим старым мужьям?
Слышится пение.
С а в и н а. Наверно, не они одни…
Т у р г е н е в (смешался, после паузы). Лев Толстой — вот кто первый современный писатель. Я в шестой раз с новым наслаждением перечел «Войну и мир». Какая сила и какая красота! Мой бедный друг Гюстав Флобер сравнил Толстого с Шекспиром! Я вам прочитаю его письмо. (Берет письмо. Читает.) «Спасибо, что вы дали мне возможность прочесть роман Толстого. Это первоклассное произведение. Какой художник и какой психолог… Подчас он напоминает мне Шекспира. Во время чтения я то и дело издавал крики восторга… а чтение это долгое!» (Пауза.) Не могу я свыкнуться с мыслью, что больше не увижу Флобера. Золотой был человек и великий талант. Он здесь объединял всех нас…
