У нее вырвался крик ужаса.
— Что кричишь, аль не любо? — бросил ей чернорабочий с ломом в руке. — Всех так перебьем!
— Бей жидов! — закричал он.
— За что? — машинально воскликнула Аня.
— Братцы, жидовка! — не отвечая ей, закричал вдруг он, схватив Аню за воротник кофточки. — Анархистку поймал!
Несколько руте протянулись к ошеломленной Ане; перед ней мелькнули зверские, злобные, взволнованные лица. Кто-то сорвал с ее головы платок. Она закрыла глаза; она ждала смерти. Точно пропасть открылась вдруг у нее под ногами, и от этой бездны закружилась голова, захолонуло сердце.
«Только скорей бы… Не мучили», — мелькнула мысль.
— Бей! — кричали голоса.
Чернорабочий, схвативший Аню, держал себя как победитель, и оттого, что его жертва не оказывала никакой попытки к сопротивлению, в нем еще больше разгорался кровавый инстинкт хищного зверя.
— Стой, ребята, — закричал он, — моя! Зачем сразу бить? Помучим прежде…
— В реку ее. Потопить!
— В реку, так в реку! Тащи, ребята! — согласился рабочий.
Аню схватили за руки и потащили. Ее черная розетка упала в снег, и ее затоптала толпа; волосы рассыпались по плечам. Морозный ветер бил ей в лицо, играл ее волосами, но Аня не чувствовала холода. Она как бы умерла наполовину. Эти люди, которые с криками влекли ее, казались ей призраками. У нее не было даже ненависти к ним.
Аню протащили мимо храма Христа Спасителя, и толпа, грозно звеня враждебными криками, спустилась на лед.
— Руби прорубь! — кричал кто-то.
Раздались удары топора о лед.
И вдруг вся эта толпа сразу онемела и притихла, раздалась на две стороны, и в проходе появился изможденный человек в полотняном рубище, похожем на рубашку, босой и простоволосый, с деревянным посохом, сделанном в виде креста. Взгляд его глубоко впавших глаз остановился на Ане.
— Что делаете, православные? — спросил он глухим голосом.
Толпа замялась.
— Да вот жидовку поймали… Анархистку, — раздались нерешительные голоса.
— С бомбой которая! — крикнул голос посмелее.
Чернорабочий, схвативший Аню, бросил лом и стоял без шапки.
— Ну?
В глухом голосе старика прозвенела строгость.
— Прикончить хотели… Потопить, — потупившись, ответил чернорабочий.
— Кто дал вам право это на земле? — строго заговорил старик. — Господь пошлет с неба огонь, и этот огонь пожрет нечестивых… А вы кто? Мразь, пепел перед лицом Господа!
— Максим Максимыч! Максим Максимыч! — раздались в толпе робкие голоса.
Аня узнала его. Тогда, в храме «Чистого Разума», появление сумасшедшего капитана подняло в ней недоброе предчувствие, а теперь радость охватила ее и сразу вернула ей жизнь, вернула сознание.
