— Эй, парень, — зову я Гаса.
Он останавливается и разворачивается, уже собираясь выйти за дверь.
Я указываю на его маму, на книги и брошюры, которые она удерживает в руках.
— Ты не думаешь, что должен помочь своей маме отнести эти вещи?
Я не хочу ничего больше, как подойти к ней и забрать из ее рук немного этой литературы. Почувствовать себя снова мужчиной — благородным и гордым. Для оправдания встать поближе, увидеть такую… красоту с расстояния всего в несколько сантиметров. Я уже несколько месяцев не испытывал такого вида желание. Все, что меня окружает, подталкивает к тому, чтобы быть таким мужчиной, быть таким героем.
Но что-то останавливает меня. Что-то, что сильнее моего собственного желания. Что-то, что подсказывает мне — это должно быть работой Гаса… по крайней мере, в этот раз.
Взгляд Гаса скользит сначала по мне, потом по его маме, прежде чем он медленно направляется в ее сторону.
— Будь мужчиной, — говорю я, призывая, направляя его.
Он берет у нее некоторые брошюры и выбирает книги потяжелее. Но мы оба с ней знаем, неважно, как много книг он заберет. Значение имеет то, что он вообще что-то взял.
— Увидимся, Гас, — говорю я, когда он снова направляется к входной двери.
— До свидания, — говорит он, распрямив плечи.
Я наблюдаю за ним еще некоторое время, прежде чем мой взгляд возвращается в комнату. Возвращается… к ней.
Ее губы изгибаются в самой прекрасной улыбке; уголок губ с одной стороны приподнят чуть выше.
Прежде чем я успеваю сказать хоть слово, она разворачивается и направляется к двери вслед за Гасом.
Я слышу, как поблизости от меня прочищают горло, напоминая мне о том, что я остался здесь не один.
— Не звуки ли это бьющегося сердца? — спрашивает Льюис, ухмыляясь.
Я поворачиваю голову в его сторону, и покрытая корочкой кожа на шее не слишком благодарна мне за быстрое движение.
— Приятно видеть, когда кто-то вспоминает, что он человек, а не монстр, которым сам себя сделал, — говорит он.
— О чем, черт возьми, ты говоришь? — говорю я со смешком, подхватывая сумку с пола.
— Ты знаешь, о чем именно я говорю, Адам, — говорит он спокойно. Он разворачивается и начинает идти в сторону тренажерного зала, зная, что у меня нет другого выбора, кроме как отправиться следом. — Чувствовать сердцебиение. Чувствовать, как кровь бурлит в венах. Наслаждаться этими чувствами!
— И снова, — говорю я. — О чем, черт возьми, ты говоришь?
Он открывает для меня дверь, улыбаясь от уха до чертового уха, когда я прохожу мимо.
