— Никто этого не знает и узнать не может.
— А если бы я опубликовал все это?
— Ты, конечно, этого не сделаешь и говорить не стоит. (Подумав немного.) А если бы и сделал, я напечатал бы в газетах, что ты сумасшедший, что я знать ничего не знаю. Ни доказательств, ни свидетелей у тебя нет. И мне, конечно, поверили бы.
Я невольно направился к двери, чтобы показать ему „свидетелей“, но сдержался… Говорить мне с ним больше незачем было. Но чтоб выиграть время, сообразить и решить, как быть, я возвращался к прежним вопросам и опасениям. Из его ответов я узнал, что о „нашем деле“ знают только Рачковский, Дурново и царь.
Тут произошла следующее. Гапон меня спросил, где уборная. Я спустился с ним вниз, показал и сам хотел вернуться наверх.
Дверь уборной находилась рядом с дверью черной лестницы, ведущей на верх дачи. Товарищ, игравший роль „слуги“, находился не вместе с другими, в маленькой комнате, а рядом за дверью. Когда он услышал, что мы спускаемся, ему вздумалось тоже сойти вниз но своей лестнице. А когда Гапон подошел к уборной, они столкнулись лицом к лицу. Слуга опешил и бросился назад по лестнице. Гапон в свою очередь кинулся ко мне, на стеклянную террасу, выходящую на озеро.
— Какой ужас. Нас слушали.
— Кто слушал?
Он стал описывать одежду и лицо человека.
— У тебя револьвер есть? — вдруг спросил он.
— Нет. У тебя есть?
— Тоже нет. Всегда ношу с собою, а сегодня, как нарочно, не взял. Пойдем посмотрим.
Мы прошли низом дачи и поднялись наверх. Гапон шел впереди. Заметив открытую дверь на черную лестницу, он прошел туда, заглянул за дверь и увидел того, кого искал.
Он отскочил, как ужаленный. Молча, с остановившимися зрачками, стал меня толкать туда. Потом шепотом сказал:
— Он там.
Я пошел. Вывел за руку оттуда „слугу“ и не успел слова сказать, как Гапон одним прыжком бросился на него, умудрился в один миг обшарить его, уцепился за руку и карман, где у того был револьвер, и прижал его к стене.
— У него револьвер. Его надо убить. Я подошел, засунул руку в карман „слуги“, забрал револьвер, опустил его молча в свой карман.
Я дернул замок, открыл дверь и позвал рабочих.
— Вот мои свидетели, — сказал я Гапону. То, что рабочие услышали, стоя за дверью, превзошло все их ожидания. Они давно ждали, чтоб я их выпустил. Теперь они не вышли, а выскочили, прыжками, бросились на него со стоном: „А-а-а-а!“ и вцепились в него. Гапон крикнул было в первую минуту: „Мартын!“ — но увидел перед собою знакомое лицо рабочего и понял все.
