Календарные дни | страница 18



— В полутора километрах от места сосредоточения обозначена на районной карте деревня Гари. Прямо перед нами, то есть на номерах когда застынем, в полукилометре, в березовом колке, донельзя захламленном бурной деятельностью отечественных лесорубов, будет волчий стан. За лесом простирается поле со стогами совхозного сена. А далее падинник нарезан миром, скотомогильник на местном наречии. Волки, как правило, часто наведываются туда, если свежатины нет.

Грохнул выстрел, как пишут в старинных охотничьих журналах. Несколько сот атмосфер вырвалось из ствола, оставив легкий звон в ушах и мелкие шорохи невидимого градового облака, падавшего на снег. Нелишнев стоял, расставив ноги, и пристально вглядывался в алеющий восток, только из дульной части ружья выкрадывался легкомысленный дымок.

Охотники замерли.

— Думаю, ясно, как поступить с нарушителем общепринятой системы, — после некоторого молчания проговорил побледневший Салтыков. — Я лично за то, чтобы отстранить Нелишнева от намеченной охоты! Другие предложения есть?

— Занимаются словоблудием на посиделках, — пояснил Нелишнев. — Мы, кроме того, не в строю ополченцев, чтоб ты голос возвышал!

— За такие нарочные вещи по морде бьют, это когда есть надежда, как правило, на исправление личности. И раз возражений у коллектива нет — иди в избу.

— Считай, что и я тебя тоже отправил, но гораздо дальше, — распаляясь, ответил Нелишнев. — Я за волком приехал, и ты хоть лопни — буду стоять на номере.

Малейшего пустяка хватает на ссору, когда нервы напряжены. Ведь мы все гордые стали для нормального — по закону человеческого общежития — шага назад. Сытые волки лежат в логове, а люди разбранились на дворе, и пацан напряженно и грустно наблюдал из окна.

— Ладно, — вмешался Гагаров. — С Нелишневым разберемся дома, а за старшего мне придется побыть, хотя и не хочется.

Он стащил с головы лисью шапку, бросил несколько металлических бирок, потряс ее и предложил, энергично растирая лысину:

— Тащи, бойцы!

Ненасытный в страсти Маковкин уже сунул руку в шапку и лихорадочно шарил по дну, гамма чувств осветила его лицо, как полярное сияние таймырское небо, хотя не знал, чей номер окажется удачнее. Потом тянул Сменный так серьезно и основательно, что казалось: не себе, а кому-то достает. На таком фоне совсем уж безразлично поскреб Нелишнев, сотворив при этом пустые глаза, но мы только что видели его в деле и не доверяли бесстрастности: такой человек может и на номере номер выкинуть и все испортить. Следом пытал счастье разжалованный, но не опальный капитан. И надо же такому сбыться — Гагаров изловил свой законный первый номер, положенный ему по штату, и мистика тут ни при чем.