Глава 22. Задница без приключений — даже не задница, так, унылые булки
После обеда я заехала к Вероник и заказала у нее такую же амазонку как у Соланж. Она пообещала менее ее в картчайшие сроки, мы определились с цветовой гаммой и текстурой ткани, выпили по чашечке тая и я отправилась домой. В холле меня ожидал мальчишка от дядюшки Мо. Генри проводил его на кухню заняв булками и теплым отваром чтобы он не мелькал перед глазами матери.
Узнав что я пришла — отдал мне короткую записку от кондитера. Я бросила ему монетку и он помчался дальше по своим делам. Я прочла записку с просьбой приехать как можно быстрее. Зачем я понадобилась сладкому Мо так срочно и так скоро после нашей встречи, я могла только догадываться. Переодевшись в мужское платье вышла в сумерки. Отошла немного от дома и сменила внешность на привычную мужскую личину. Поймала наемный экипаж и быстро доехала. Через черный вход вошла в жилую часть дома. Пройдя коридор, я увидела свет в маленькой столовой и отправилась туда.
За столом сидел старый Мо и молодая заплаканная девушка, которую я никогда прежде не видела. Я присела на стул, Мо налил мне чашку остывшего отвара.
— У меня к тебе дело Нор… — я резко дернула головой.-…Норман… изменил он мое имя. Это внучка моего старого, доброго друга Бартоломью Мостэна.
— Я слышала он ушел за грань к Великим недавно, — проговорила я с сожалением. Этот славный представитель купеческого рода был не только успешным дельцом, который выбрался из низов и сделал себя сам при помощью честной торговли и грамотных операций на бирже, он так же был владельцем крупных шахт с бирелием на востоке страны, доменного и сталелитейного производств. Кроме того он являлся щедрым меценатом, который спонсировал крупнейшую больницу для бедняков в нашем городе и его предместьях. Не все могли себе позволить частных семейных докторов, обладающих лечебной магией, как сильные мира сего, и эта больница, порой была единственным местом куда могли обратиться люди у которых не было денег даже на еду, что же говорить о так необходимом лечении.
— Оливия, — представилась несси. Дедушки не стало всего десять унов назад, — всхлипнула она, казалось она опять сейчас заплачет, но она сдержалась и взяла себя в руки. Старик по отцовский погладил ее по лежащим на столе рукам, которые мяли вышитый отрезок батиста. Она была изящной, белокурой девушкой, ее светло серые глаза были чистыми как горный хрусталь. Если бы не распухший нос и лихорадочные, алые пятна на белоснежной коже щек и шеи, её можно было бы назвать хорошенькой.
