— Да хватит вам претворяться! Скажите, то, что чувствуете.
— Что чувствую? — ошарашенно переспросила Марьяна и тоже встала, чтобы не смотреть снизу вверх. — Вы о чем?
Он жег ее взглядом. Темные-темные глаза кружили голову. Эххх… такую атаку трудно выдержать.
— Не понимаю о чем вы, — пискнула Марьяна, чувствуя себя кроликом. Вот хоть зарекайся расслабляться. Как только… так сразу нападение.
Ну, постучитесь кто-нибудь в дверь! Ворвитесь с новостями. Киньте камушек в окно, на худой конец. Только бы он отвлекся и перестал буравить ее.
— Марьяна, вы должны сказать мне. Ваши слова могут повлиять на дальнейшие события.
Он взял ее ладонь в свою. Приятно сжал пальцы. Она дернулась, но ладонь осталась на месте.
— Мне вы можете сказать все, о чем думаете, — черные глаза гипнотизировали ее кроличью душу.
Нет, нет! Нетушки! Марьяна всегда считала себя решительной. И гипнозу неподдающейся. Нечего млеть перед этим… этим…
— Если бы мне было что сказать, думаете, я бы еще молчала? — ладонь она вырвала. — Нечего меня увещевать! Единственное, о чем я прошу, так это увидеться с женихом. Но ведь вы и в этом мне отказали.
— Ах, с женихом увидеться! — он, кажется, был готов самовозгореться. — Сейчас вот прикажу его обезглавить, и не будет у вас никакого жениха!
Фраза была будто бы обиженного ребенка, но произнесена так твердо и грозно, что Марьяна почти поверила.
— Не надо, — попросила она и с трудом оторвала взгляд от его лица.
Кощей резко двинулся в ее сторону, схватил за плечи и встряхнул.
— Посмотрите на меня!
Она с вызовом подняла взгляд.
И вот зачем, спрашивается, помогала? Чтоб вот так вот с ней потом? В носу предательски засвербело, и слезы невольно выступили в уголках глаз.
— Марьяна, — переполошился он и с тревогой наклонился ближе, но плечи не выпустил. — Вы что, плачете?
— Не дождетесь!
— Из-за Царевича? — недоверчиво и как-то расстроенно спросил Бессмертный. — Ничего я с его головой делать не собираюсь. Пусть остается на месте.
Он снова легонько ее встряхнул. Да что за мода-то такая!
— Что вы меня как яблоню трясете? — слезы она кое-как усмирила, и могла посмотреть на него спокойно. Спокойно… разве на такое можно смотреть спокойно?
Тьфу ты, что за наваждение! Она, назло всему, вперила в него недружелюбный взгляд.
Он ждал, не отвечая и не отпуская ее. Она смотрела, не пытаясь отвернуться.
Марьяна и сама не поняла, как так получилось, что он ее целует, а она, млея, совсем не сопротивляется. И ведь так приятно, черт возьми! Будто бы так и должно быть. Только где-то на дне плещется тревога.
