— Заходи, съешь сухотку, а ребёнка оставь! — крикнул шаман.
Мигнули жёлтые глазищи. Внутрь заскочил лохматый чёрный пёс. Он ткнулся в Геда носом, раскрыл пасть и захрустел тестом. В ужасе Лайсве потянулась к ним, но даже сдвинуться с полатей под потолком не получалось! Она дышала часто-часто и глотала горькие слёзы. Почему каждая надежда оборачивается ловушкой и Мраком?!
— Не плачь, — прошелестел в голове голос Ягини. — Наш драгоценный мальчик будет сильным. Он будет Царём леса, жить им и понимать лучше, чем любой смертный, повелевать его соками. Оставайтесь здесь, в моей обители, в тишине и спокойствии. Ирий накормит и защитит. Я упрошу тётушку Уот укрыть вас так, что отыскать сможет лишь искренне любящее сердце. Уот первородная, сильнее меня — у неё получится!
— Искренне любящее сердце, — повторила Лайсве пересохшими губами. — Мне нравится!
И заснула.
Проснулась Лайсве бодрой и полной сил. Надета на ней была простая рубаха из белёного льна до середины икр. Лайсве слезла с полатей и осмотрелась.
Уставший Хорхор едва слышно похрапывал у печки на лавке. Привязанный к потолку верёвками медленно покачивался плетёный короб. Внутри в свёртке одеял лежал Гед. Лайсве поднесла ладонь, проверяя его дыхание. Он пискнул и глянул на неё льдистыми глазками.
— Хочешь к маме?
Она взяла его на руки и уселась на лавку за стол. На нём стоял кувшин с молоком, на блюде лежали лепёшки, свежая зелень. Ох, как же голодно!
Наевшись, Лайсве встала и вышла на улицу. После тяжёлой беременности тело казалось удивительно лёгким, будто она превратилась в духа, невесомого, как пушинка. Боль и тоска — всё прошло, осталась лишь тёплая безмятежность. Гед рядом, он будет жить! Ничего важней на свете нет и быть не может!
Лайсве устроилась на пороге, облокотившись спиной на дверь и свесив ноги с высокого крыльца. Малыш зашевелился. Она в третий раз приложила его к груди. Хоть бы он окреп достаточно, чтобы поесть!
Видимо, то, что сделал Хорхор, помогло, и Гед принялся сосать.
Они находились посреди огромной поляны. Избушка стояла на двух высоких сваях из толстых еловых стволов. Их корни походили на куриные лапы. Вокруг шумел смешанный лес. За кромкой высоченных сосен брезжил рассвет. Золотисто-алые всполохи разжижали темноту до молочных сумерек. Мелодичными трелями приветствовали солнце соловьи. Удивительно: снаружи лютовала зима, а тут — вечное лето.
В высокой траве шнырял рыжий кот. Зарычал на него чёрный пёс, который раньше приходил в избу. Сверкнули синие кошачьи глаза, ударила по собачьей морде когтистая лапа. Пёс рухнул на землю и заскулил. Кот напружинился и вспорхнул на крыльцо, словно птица. Лайсве потянулась, чтобы погладить плута. Он замурчал и принялся тереться о её бок. Подлиза!
