— Федя, отпусти его, — попросила Ольга, и Ложкин тут же слез со спины оппонента.
— Как скажешь. Вот видишь, сын льва, женщин надо слушаться. Особенно таких женщин. Ты ведь не хуже меня знаешь, что она умнее тебя. А умных надо уважать. — Он закончил бросаться сентенциями и посмотрел на Сергея. — Ты уже здесь, ассистент? Иш, примчался! Давай-ка со мной, у нас ещё много работы.
Ложкин в приподнятом настроении направился к лифту, и Сергей поспешил за ним.
***
Сгустились сумерки. Над парком зажглись фонари. Юля уверенно дошла по знакомой дорожке до своего уголка, её личного кусочка экзотического леса, и уселась на скамейке. Ей было одиноко. Невысокие деревца стояли неподвижные, недвижимые ни ветром, ни обитателями заповедника. Здесь было удивительно тихо.
Внезапно совсем рядом из темноты возник чей-то широкий силуэт. Юля вздрогнула.
— Ой!
— Кто здесь? — прозвенел в темноте не менее удивлённый мужской голос. Силуэт бесшумно приблизился и превратился в растерянного Ложкина. — О, так я тут не один. Откуда ты, прелестное дитя?
— Я… я работаю здесь, — справилась с внезапным волнением Юля.
— В институте? Чудно. — Учёный задорно улыбнулся и прочёл: — Ведь я институтка, я дочь камергера, Я чёрная моль, я летучая мышь. Вино и мужчины — моя атмосфера. Приют эмигрантов — свободный Париж!3
Он огляделся по сторонам и чуть тише спросил:
— Сударыня, вы не будете против, если я присяду рядом?
— Конечно, садитесь! — Юля спешно подвинулась: скамейка была неширокая. Ложкин грузно уселся и повернулся к девушке. В руках учёный держал два стаканчика мороженого.
— Хотите? — предложил он.
— Нет, спасибо, — вежливо отказалась Юля.
— Берите-берите! — настаивал Фёдор. — Одно яблочное, другое клубничное. Какое выбираете?
Немножко подумав, девушка решила:
— Яблочное.
Ложкин разочарованно надул губы, но отдал стаканчик со своим любимым мороженым без сожалений. Несколько минут они сидели и ели мороженое. Ложкин закончил первым и заёрзал на месте, дожидаясь, пока с начавшим таять лакомством справится его компаньонка.
— Вкусное, — сказала Юля, расправившись со стаканчиком. — Спасибо.
— Будем знакомы! — улыбнулся учёный. — Фёдор Ложкин, человек и пароход!
— Юля Назарова. Единственная и неповторимая.
Они весело рассмеялись. Одиночество отступило и забылось, знакомство обещало стать интересным.
— Что вас сюда привело в столь поздний час, Фёдор Борисович? — немножко смутившись, спросила девушка.
— Можно просто Федя. И давай на «ты».
