— Куда?
Я настолько ошарашен второй частью фразы, что забываю о смысле первой и уничтожаю кружку парного молока за один присест.
— В огород, — повторяет Инис.
— Зачем?
— Тебе же нужно хорошо пропотеть, верно? — Зелёный взгляд исполнен кокетства.
— Ну, в общем… А при чём тут…
— Нет ничего лучше физического труда на свежем воздухе! — победно провозглашает ма.
По большому счёту я с ней согласен. Но только в теории, потому что на практике обычно получается наоборот. И этот раз исключением не стал: меня снабдили лопатой и неконкретным наставлением из разряда «там, за рядком яблонь, пара полосок… ты дёрн сними и перекопай: как раз хватит, чтобы вспотеть». Но поскольку матушка, как человек истинно военный, привыкла выстраивать несколько линий обороны сразу, она не удовлетворилась одной лишь отправкой меня на полевые работы и заставила надеть толстую колючую фуфайку, судя по запаху, связанную из собачьей шерсти (наверное, с наших овчарок и вычесанную). Учитывая, что погода с ночи стояла ясная и ничто не мешало восходящему солнцу греть землю, поступок Инис выглядел по меньшей мере издевательством: я бы и так взмок. Без дополнительных средств. Но она сурово нахмурилась и властным жестом указала: марш вперёд. Можно было бы поспорить, только я так редко бываю дома, что считаю расточительством тратить время ещё и на препирательства с Инис. Раз не оправдываю ожиданий, не буду лишний раз расстраивать славную женщину, которая по-своему меня любит.
На то, чтобы вымокнуть с ног до головы, мне хватило полтора часа. Фуфайку можно было выжимать, косынку, которой я повязал голову, тоже. Для моих целей — достаточно.
Возвращаясь к крыльцу, громогласно возвещаю:
— Всё, ма, больше не могу! И кстати — у меня возникает смутное подозрение, что ту стерню до сегодняшнего дня вообще никто не…
Слова застревают в горле, потому что мой взгляд упирается в тоненькую фигурку, каждую линию которой я помню наизусть.
Нежный шёлк светлых волос — с уклоном не в серебро, как у меня, а в красное золото — кажется ещё ярче на алом сукне платья, плотно обнимающего хрупкие плечи и узкую талию, а ноги скрывающего в складках просторной юбки. Голова лукаво наклонена, и от этого кажется, что глаза, соперничающие своим цветом с весенним небом, смотрят на меня осуждающе. А впрочем, всё может быть.
Всеблагая Мать, я же похож ххаг знает на что: грязный, в одежде не по размеру, растрёпанный и мокрый… Позорище. Ну почему мне не везёт? Если бы только можно было предположить, что Наис заглянет в поместье… А кстати, зачем она здесь?
