. Скажите спасибо, доктор, что не умер у вас на руках. Как Багратион… Христофор. Иногда, в минуты благорасположения, можете называть меня Христофором. Это будет нашей с вами тайной. Надеюсь, тайной, устремленной в будущее… Осинка – это на всю жизнь упоминание. На всю жизнь. И дальше… Гордыня, гордыня, гордыня, гордыня. Забудьте все, что я здесь наговорил. И я забуду. И Баллас забыть постарайтесь. Знаю, трудно, а вы всё же постарайтесь… Но помните. Про себя… Так лучше будет. Не время о нем помнить. Не время и не место… Спасибо, что не дали скоропалительного ответа, не приняли скоропалительного решения. Вопрос неизбывно сложный, судьбоносный вопрос… Или уезжайте в Израиль. Может быть, там вам повезет. Становитесь евреем, и уезжайте в свой Израиль… Не знаю, мне очень хочется, чтобы вы были счастливы когда-нибудь… И простите мне мою болтовню. Больше не пророню ни слова, обещаю… Никогда… По крайней мере, недели две – точно… Ветреный я человек. Все мореплаватели – ветреные люди. И Магеллан, и Багратион… В Грузии искать меня не трудитесь. Я здесь. Мое физическое тело, во всяком случае… Давно уже… Будете здесь со мной прятаться, нектар пить? Что скажете, Иван Ильич, голубчик? Вот захотелось вас голубчиком назвать.
– Не знаю. Врать не хочу. Не знаю.
– Знаете, всё-то вы знаете. Удивительный вы человек. Вот откуда вам всё известно? Не отвечайте. Не жаждете вы рая, белого города. От того и величие ваше.
– Жажду. Как все. Еще как жажду. Только сдается мне, что мой белый город у меня там, дома, если больницу можно назвать домом. А почему бы и не назвать? Последнее время я, главным образом, там и живу. И днюю и ночую.
– И вы всерьез считаете, что психушка может быть Балласом?
– А разве нет?
– Воля ваша, пусть будет два Балласа. Хитрю немного.
– Вижу.
– Но вы сами поставили меня в такое положение… Ладно уж, признаюсь. Вы со мной начистоту, и я вам отплачу той же монетой. Я знал что психушка – рай, белый город и мировая голубятня. Точнее, я знал, что вы так думаете. Только потому и решился показать вам Баллас. В противном случае вы могли бы умереть. От счастья. Как я умер, когда в первый раз оказался здесь. Чудом выжил. Выжил только потому, что еще не исполнил своего предназначения. Ангелы спасли. А вас спасти было бы некому. Я в реанимации не силен, а голуби вас не почуяли. Как-то равнодушно отнеслись, почему – не знаю. Подумаю, найду ответ – непременно скажу вам. Это важно знать… Ну, да ладно… Хорошо. Хорошо… Только пообещайте, если ваша психушка однажды провалится в тартар, сразу же приходите сюда. Ложитесь и ждите меня. Обещайте. Обещай.
