– Ох-хо-хо, – отвечала хозяйка, – вы что, мальчики, толстовцы, али как? Что у вас за подход такой – али постель, али дрова? Вы мне еще огород предложите вспахать босиком. Прямо не знаю, что с вами делать. Как вас зовут-то, заботливые вы мои?
– Андреем, – ответил Пл.
– Вова, – сказал Хл.
Хозяйка называться не стала. Она ловко накрыла на стол и завела патефон. Только тогда заметил Пл., что полка для дисков просто ломится у хозяйки от записей Некрасова и Шаляпина, когда весь домик содрогнули низкие частоты и от уверенного, чуть нагловатого голоса Некрасова задребезжали оконные стекла, посуда на столе и его, Пл., печень.
Некрасов читал:
И до сих пор нет порядка в Отечестве нашем,
Страшен век человека заводов и пашен,
Декабристов сгноила, Александров убила толпа гламурных уродов,
Это ли матушка-Русь? Нет – это тюрьма народов.
Тюрьма народов, тюрьма народов, тюрьма народов.
Кто заправляет умами? Как растет Цесаревич,
Когда повсюду Тургенич и Достоевич?
Не говоря уже о Толстевиче, а уж его-то вера –
Не простота, не добро, не правда – сплошная химера.
Длиннее юбку, курсистка, не то не оторвешь от лобка
Автора "Войны", "Карениной" и "Филиппка".
"Войны и мира", "Анны Карениной", "Филиппка".
Давно с травы на кокс перешла бедная сивка-урка,
Знал ли Петр, что не будет города голубей Санкт-Петербурга,
Юрий ли знал, что не будет города фиолетовей, чем Москва,
За что евреев громить, когда есть поляки и татарва?
Пройдись по рынку, славянофил, и там все увидишь, ибо
Давно у нас вторая Речь Посполита повсюду,
Второе иго.
Второе иго, второе иго, второе иго.
– Вы, тетенька, не бомбистка ли часом? – обеспокоился либеральный Пл., когда песня кончилась и он смог наконец заглотить застрявший у него в горле кус шаурмы.
Хозяйка, севшая за стол напротив школяров, загадочно улыбнулась и сказала:
– Вижу теперь, Андрюшенька, что хоть в политике ты не разбираешься, но мальчик ты добрый, может быть, даже стихи пишешь. И за это я исполню три твоих желания, потому как, хоть у меня и ПМС, но я добрая фея и на меня во время ПМС снисходят припадки филантропии и альтруизма. А что до тебя, ушастенький, – она обратилась к Хл., который продолжал сметать все со стола, – то у тебя только одно желание исполнится, потому что припадки альтруизма и филантропии мои не безразмерны, но, думаю, паренек ты ушлый и своего не упустишь. Я давно не упражнялась в волшебстве, и пускай ваше согласие поучаствовать в колдовстве и будет вашей платой за постой. Одно условие только должна вам поставить, чтобы желания не повторялись и хоть чуточку интересными были.
