– Нет, – охнула она. – Нет…
Вася побежала, отчаянно скользя по снегу, спотыкаясь о пустоту, падая в бесконечную белизну. Она не понимала, кричит или нет.
– Вася, – раздался голос.
Рука поймала ее, не дав упасть. Вася знала эту ладонь с длинными проворными пальцами. «Он пришел за мной, – подумала она. – Теперь мой черед». Она начала изо всех сил отбиваться.
– Вася, – снова раздался голос в ухе. – Вася.
В том голосе была жестокость, и зимний ветер, и старый лунный свет. Даже грубая нотка нежности.
«Нет, – подумала Вася. – Нет, ненасытный дух, не будь добр ко мне».
Но ее пыл угас. Вася не знала, сон ли это. Она прижалась к плечу Морозко и отчаянно разрыдалась.
Во сне чужая рука нерешительно обняла ее. Морозко гладил ее по голове. Слезы Васи разбередили ядовитую рану воспоминаний. Наконец, она затихла и подняла голову.
Они стояли вместе в лунном свете. Деревья вокруг спали. Медведя не было – он был связан. Мороз покрыл воздух серебром. Она спала? Морозко был частью ночи. Его ноги были босы, бледные глаза выглядели встревоженно. Живой мир колоколов, икон и сменяющихся времен года казался сном, лишь ледяной демон был настоящим.
– Я сплю? – спросила Вася.
– Да, – ответил Морозко.
– Ты и вправду здесь?
Он ничего не сказал.
– Сегодня… сегодня я видела… – прошептала Вася. – И ты…
Морозко вздохнул, и деревья покачнулись.
– Я знаю, что ты видела, – сказал он.
Ее ладони сжимались и разжимались.
– Ты был там? Только ради умерших?
Он снова промолчал. Вася отпрянула.
– Они хотят забрать меня в Москву, – сказала она.
– Ты этого хочешь?
– Я хочу увидеться с сестрой, – кивнула Вася. – И побыть с братом. Но я не могу вечно оставаться мальчиком, и я не хочу быть девочкой в Москве. Они найдут мне мужа.
Мгновенье Морозко молчал, но его глаза потемнели.
– В Москве много церквей. Очень много. Я не могу… У демонов нет силы в Москве.
Вася отстранилась, скрестив руки на груди.
– Это важно? Я не останусь там навсегда. Я не прошу тебя о помощи.
– Да, – согласился он. – Не просишь.
– Та ночь под елью… – начала она.
Снег вокруг них падал туманом.
Морозко собрался с силами и улыбнулся. То была улыбка повелителя зимы, старого, справедливого и непостижимого. Глубокие чувства пропали с его лица.
– Ну, безумная? – спросил он. – О чем ты хотела спросить? Или боишься?
– Я не боюсь, – огрызнулась Вася.
Это было и правдой, и ложью. Сапфир под одеждой нагрелся. Он сиял, хотя Вася этого не видела.
– Я не боюсь, – повторила она.
Его дыхание холодило ей лицо. Васе бы хотелось, чтобы этот сон не кончался. Она сжала рукой его плащ и потянула к себе.
