Перейдя площадь перед вокзалом, Катя подошла к милиционеру, показала адрес, записанный на листке бумаги Анатолием Сергеевичем. Милиционер долго рассказывал, как пройти, постоянно приговаривая: «Это просто, гражданочка». Большую часть пути Кате пришлось пройти пешком. Трамваи ходили очень редко и нерегулярно. Катю поразила суета и толпы народа на улицах Москвы. Окна во многих домах были ещё заклеены крест-накрест бумажными лентами, хотя бомбёжки давно прекратились. Катя шла по подтаявшему снегу, с трудом таща тяжёлый фибровый чемодан. Подойдя к большому серому зданию, она постучала в массивную дубовую дверь. Никого. Катя постучала ещё, потом начала бить в дверь ногами. Наконец, дверь приоткрылась и показалась немного заспанная физиономия солдата в офицерской гимнастёрке и фуражке с синим околышем.
— Ну, чего шумишь? Ты знаешь, что здесь не положено
ходить? А ну-ка предъяви документы.
Катя достала из внутреннего кармана паспорт, письмо от Анатолия Сергеевича.
— Подожди здесь, — солдат забрал документы и исчез,
закрыв дверь.
Минут через пятнадцать дверь снова отворилась и показался всё тот же солдат.
— Ну, проходи, коль пришла.
Катя зашла в полутёмный коридор. Справа находилась конторка, похожая на будку вахтёра, которую она видела на заводской проходной. Солдат зашёл в будку, написал что-то на бумажке.
— Иди на третий этаж, комната 32. Там тебе расскажут,
что к чему.
Дверь в кабинет была обита листовым железом. Чёрной масляной краской было выведено число 32. Катя постучала и после глуховатого «Войдите!» открыла дверь. Войдя, Катя оказалась перед деревянным барьером. За барьером возле окна сидел офицер, Катя не смогла разглядеть, сколько «кубарей» было на петлицах у офицера, поэтому, она молча протянула документы. Солдат, сидевший у стены, подошёл к барьеру, взял документы и принёс их офицеру. Офицер сказал:
— Подожди в коридоре. Тебя вызовут.
Катя вышла в коридор. Скамеек в коридоре не было, Катя прислонилась к стенке. Прошло около получаса, пока дверь не отворилась.
— Одинцова? Заходи, — сказал солдат и ушёл на своё
место.
К барьеру подошёл офицер.
— Так, Одинцова. Вот тебе документы — временное
удостоверение, наряд на обмундирование. Подойди на первом этаже к Эльзе Томашюнас. Тебе покажут на вахте.
Эльза Томашюнас — высокая, несколько сухопарая и нескладная женщина, лет тридцати пяти, стояла возле полок, пересчитывая сложенные одеяла и что-то записывая в блокнот. Белесые прямые волосы падали ей на глаза. Яркий свет лампы, свисавшей на шнуре с потолка, отражался в эмалевых прямоугольниках в петлицах гимнастёрки Эльзы. Катя уже знала от Анатолия Сергеевича, что прямоугольник в петлице означал звание лейтенанта Госбезопасности.
