— Я слышал, как они вещали, — продолжал Игнат. — «Вы все слепые и не умеете пользоваться телескопами». Это если убрать словесную чепуху.
— Хорошо хоть не дошли до варианта с инопланетянами, — пробубнил я.
— Это, кстати, самое правдоподобное, — деловито сказал Миша. — Их версии — чушня. Они только делают вид, что всё знают. Никакой газ или пыль не прошли бы через облако Оорта в таком виде.
Мы с Норой удивлённо посмотрели на Михаила. Даже Игнат на секунду обернулся.
— Эй, алё, лучшие оценки на курсе, помните? — спросил Миша и пафосно добавил: — А эти псевдоэксперты только и знают, что…
Я приготовился слушать долгую историю об идиотизме современных учёных. Но меня спас Игнат.
— Эй, пассажиры, — позвал он. — Посмотрите направо. Может, раз в жизни такое увидите.
Я повернулся к иллюминатору.
«Пухлик» выпрыгнул из «кротовой норы»[1] на орбите Юпитера. Тучное тело планеты заслонило весь мир. Рядом с таким гигантом я ощущал себя космической пылью. Но всё же заметил то, что действительно можно увидеть раз в жизни.
Перед Юпитером скромно и грациозно проплывала Европа, приветствуя нас одним из своих гейзеров. Вода и пар поднимались на сотни километров. Они будто хотели сбежать из родного океана. Но всё равно возвращались.
— Видел это на записи, — тихо сказал Миша. — Но никогда вживую.
Вряд ли кому-то из нас повезёт ещё раз увидеть «приветствие Европы». Я знал, что кружить рядом с Юпитером было опасно. Даже в экранированном «Пухлике».
Игнат использовал гравитацию планеты, чтобы разогнаться, и направил корабль в очередную «кротовину».
Орбита Нептуна. Колония «Северная звезда». До появления Дождя тринадцать дней
Это была не простая станция, а настоящий город с улицами, домами и площадями. И защитной сферой. Издалека «Северная» походила на звезду в мыльном пузыре.
— Кто ж столько бабла вбухал? — спросил Миша. — Этот купол им в копейку влетел.
— Как снежный шар, — завороженно прошептала Нора. — У меня такой в детстве был.
— Разлетится от первого метеорита, — спокойно сказал я. — Лучше бы простую станцию сделали.
Нора укоризненно посмотрела на меня.
— Профессиональный рефлекс, — нашёл оправдание я.
— Это психологи навыдумывали, — сказал Игнат. Слово «психологи» у него прозвучало, как диагноз. — Решили, что людям будет лучше с небом над головой, а не в станции. Вы хоть что-то о «Северной» знаете? Перед полётом же был инструктаж.
Я смущённо промолчал. К моему удовольствию, Миша и Нора тоже ничего не ответили.
