Какое-то время он еще боролся, словно пловец, увлеченный течением на глубину.
Но все ушло: и неповторимость слога, и секреты искусства, и навыки ремесла. Осталось лишь невнятное бормотанье. Потом не стало и того — пришла немота. И тогда сердце мечтателя разбилось, и он умер.
Но разве не показал ему Владыка Наваждений его сердечное желанье — и разве не исполнил его?
