Ващенко так и не появился в тот день…
Моё с ним сближение произошло позже. Ващенко всячески пытался «пробить» в каком-нибудь издательстве серию об индейцах и случайно услышал от кого-то из ребят, что я сочиняю что-то типа вестернов. Он поинтересовался, не дам ли я ему почитать что-нибудь из «индейского», и я принёс ему три книги. Я не ждал особых похвал, но Александр Владимирович не просто засыпал меня похвалой, но и обещал написать вступительные статьи для книг, если они будут издаваться. Такая реакция оказалась для меня неожиданной.
В 2001 году три мои первые книги вышли в свет, «Тропа» и «Хребет Мира» начинались с предисловий Ващенко, которые он озаглавил «Тропою души» и «Индейская мера». Так Александр Владимирович по-настоящему вошёл в мою жизнь. Мы будто сразу сдружились, хотя внешне это никак не проявилось, но общение стало новым, полноценным. Его внимание к моему творчеству пробудило моё внимание к нему. Мне внезапно открылась в нём глубокая артистическая натура. Он был не просто хороший преподаватель, не просто знаток своего дела, но поэт, не устающий воспевать природу и пропагандирующий мир традиционной культуры.
Настоящее потрясение я испытал, когда Александр Владимирович организовал приезд Скотта Момадея и читал его тексты. Точнее, свою книгу «Разговор Медведя с Богом» читал на английском языке Скотт Момадей, а Ващенко переводил. У них разные голоса, разная внешность, но они будто слились в том чтении. Кто из них звучал весомее? Кто был точнее? Понимаю, что без Момадея не было бы голоса Ващенко, но без Ващенко мы не услышали бы и слов Момадея. А для многих, не знающих английского, Момадей был просто голосом, глубоким, бархатистым, льющимся, но всего лишь голосом. Ващенко же превращал его голос в слова, мысли, чувства. Я слушал обоих и не мог понять, кто лучше формулировал мысль, Момадей или Ващенко. Момадей был первоисточник, он написал свой текст, свою книгу, вложил туда своё сердце. Но мне казалось, что и Александр Владимирович написал свой текст, свою книгу, а не перевёл чужое. Наверное, это потому, что он всегда вкладывал своё сердце, наполнял чужие книги своим теплом.
В течение многих лет Ващенко служил мостом между традиционной культурой наших северных народов и культурой американских индейцев. Он не уставал рассказывать и показывать, он не переставал зазывать молодёжь на семинары, делился со всеми своей любовью к тому, что скрыто от глаз современного городского человека. Он не делал ничего формально, он был поэтом в своих делах.
