И всё-таки он не упал, выстоял, хотя смерть Нины Васильевны вытянула из него много сил. Наверное, она была ему умным и надёжным другом, что очень редко встречается в семейной жизни. С каждой новой встречей я замечал, что Леонид Владимирович выглядит всё хуже и хуже: то ли старость, то ли болезнь… «Ты мне на работу только в первой половине дня звони. После обеда я обычно ухожу домой…», – сказал он как-то.
***
Услышав по ТВ сообщение о его смерти, я не поверил. Понимая, что это не глупая шутка, а центральный телеканал, я всё равно не мог поверить. Слушал один телевизионный канал, переключал на другой, пролистывал новостные страницы в Интернете. Всюду – одно и то же… Покончил с собой, выстрелил в висок… Журналисты наперебой сообщали, что Шебаршин оставил не то предсмертную записку, не то открытый дневник, где сделана запись: «29 марта 2012 года 17:15 отказал левый глаз, 19:00 полностью ослеп». Эти слова написаны ручкой. Следующую запись, последнюю в своей жизни, Леонид Владимирович сделал простым карандашом: «Дежурный по СВР» и далее номер телефона. Возможно, так и было. Предсмертную записку не показали, так что нельзя говорить уверенно, насколько точно цитировали её журналисты.
Легко представить одинокого человека в большой квартире, где никого больше нет, а беспомощность стремительно надвигается. Говорили в информационных выпусках и о том, что он перенёс инсульт за пару месяцев до самоубийства. Не поэтому ли в последнее время он звал меня несколько раз в гости, предчувствуя приближение смерти? Правда, об инсульте не сказал мне ни слова. Если первая атака инсульта не нанесла серьёзного урона Шебаршину, то приближение второго удара он не захотел ждать, хорошо помня, во что инсульт превратил Нину Васильевну. Она умерла в марте. Леонид Владимирович застрелился 30 марта, через несколько дней после своего дня рождения. Печальный месяц март…
Будучи не в силах переварить это известие, я сел за стол и написал письмо, которое невозможно никуда отправить. Письмо в пустоту. Письмо к умершему. Но для меня это было письмо к живому человеку.
До похорон ещё оставалось время. Его надо было чем-то занять – чем-то, что имело прямое отношение к Шебаршину. И я взял его «Жизни мелочные сны». В главе «Джаганатхан» автор описывает появление призрака, в котором узнаёт своего старого друга. «Ну а ты-то сам когда к нам собираешься? Не пора ли? Устал ведь?» – спросил призрак…
На похороны я выехал рано. Всюду лужи, где-то сыпал снег, где-то лил дождь. Возле входа в траурный зал Троекуровского кладбища стояло оцепление. Множество людей толпилось на аллее, дожидаясь разрешения войти.
