Есть немало моментов, которые забылись.
Так, например, я спросил его вскоре после ГКЧП про Крючкова, председателя КГБ – что за человек. Он ответил сразу: «Порядочный» и что-то ещё типа «ему можно верить», потом добавил тяжеленное «но», сказав: «Я слышал, что было заказано очень много наручников, так что думай сам». Он даже назвал цифру, но я её не помню, может, сотни тысяч? Получается, Шебаршин допускал вероятность массовых арестов в случае победы ГКЧП, иначе не упомянул бы о наручниках. Он никогда не бросал случайных слов. Он сказал про Крючкова что-то ещё, не только «порядочной» и не только «профессионал», было какое-то ещё слово, какое-то очень существенное для определения человека, но я забыл и теперь не могу вспомнить со знаком плюс или со знаком минус было это слово… А в своей книге он написал: «Да, влипли, и ещё как влипли. Бессильная ругань в адрес вчерашнего шефа не утешает. Предал, предал всё и всех»… «Предал всё и всех» – это про Крючкова. Тогда почему Леонид Владимирович сказал мне, что Крючков – порядочный? Порядочные люди не предают.
Кто-то подарил ему большую книгу, альбом, как теперь принято говорить об иллюстрированной книге, посвящённой творчеству художника. Имени того художника я не помню, его картины не показались мне выдающимися, он писал полотна, изображая известных политических деятелей в самых неприглядных образах. На одной из картин был нарисован Борис Ельцин с клыками вампира, с которых на грудь и живот стекала кровь. «Упырь, – с холодным гневом произнёс Леонид Владимирович. – Верно подмечено. Настоящий упырь. И пока этот упырь жив, ничто у нас в стране не изменится». Шебаршин был суров. Спокоен, но суров. Сдержан, но беспощаден в оценках, которые всегда были итогом его долгих размышлений. И ещё одно: в его голосе звучала безнадёжность, когда он говорил о происходившем в нынешней России: о коррупции и продажности чиновников…
***
Ему нравилась моя графика.
– Ты смог бы сделать иллюстрации к моей книге «Жизни мелочные сны»? – спросил он меня по телефону.
– Не знаю, – ответил я. – Книга сложная, к ней не просто рисунки нужны, а настроение.
Не уверен, что Леонид Владимирович на самом деле хотел получить рисунки. Думаю, это была завуалированная форма материальной помощи. Однажды он уже обращался ко мне за иллюстрациями. В тот раз речь шла о книге «Оборотни Индии», и деньги пришлись очень кстати: я давно был без заработка. В конце 1990-х у меня началась чёрная полоса. Я не обращался к Шебаршину за помощью, он не навязывал её, но время от времени предлагал что-нибудь, зная о моих трудностях. Так, с его подачи я попал в «Русский дом», телепрограмму Александра Крутова, где частым гостем был генерал Леонов. Неудачный был опыт. С помощью Виктора Черкашина он попытался найти мне место на студии Горького. Тоже безрезультатно.
