Он никогда не переставал читать. Покупал всё – от Набокова до Акунина. Читал – чтобы продолжать познавать мир, ведь книги – это всегда интеллектуальный срез общества. Особенно популярные книги. Иногда он ставил передо мной целую стопку книг: «Это всё мусор, но ты почитай, потому что это просто надо знать. Потом можешь выбросить». Но и какую-нибудь достойную книгу непременно прикладывал: «Это тебе в библиотеку. У меня есть ещё экземпляр». Он пошутил однажды, что пытается заниматься популяризаторством: покупает в нескольких экземплярах то, что ему нравится и дарит друзьям.
В последние годы он часто повторял, что молодёжь не интересуется литературой. «Внуки не хотят читать. Не могу объяснить им, что без книг нельзя, – сетовал он. – Но у них всё по-другому. Они думают иначе. После меня им не будет нужна моя библиотека. Это очень грустно».
Он любил книги.
На книгах мы сошлись. На книги опиралось наше общение все годы.
Я приносил ему всё, что у меня публиковалось. Первые три тома – маленькие, аккуратные, красивые – я принёс ему в офис на «Динамо». Это была серия «Война традиций». Он так искренне обрадовался, что немедленно собрал в своём кабинете нескольких человек. Я слышал, как он громко говорил: «Ты Юру Нефёдова помнишь? Это его сын. Он свои книги принёс». Всем представил меня, всем кратко поведал о моём извилистом пути в литературу, особенно подчеркнул, что иллюстрации в книгах сделал я сам. Наверное, то была одна из самых необычных «презентаций» моих книг…
А когда я написал «Под сводами высокой лжи», сложный роман о разведчике, который в конце концов бросает Службу, мне хотелось, конечно, услышать мнение Леонида Владимировича. Понравилась ли ему моя книга, не «перегнул» ли я где-то? Он закурил и с грустью проговорил: «Нет, всё правильно, всё так и есть. Только вот твой персонаж ведь разочаровывается в Службе»… Это было для него неприемлемо. Разочароваться в разведке он не мог. Даже после всего, что пришлось испытать. «Работа, которой долгие годы занимался я и мои коллеги, интереснее, увлекательнее всего, на мой взгляд, что могла предложить жизнь. Так мне казалось и кажется до сих пор. Жизнь – часть работы, и всегда думалось, что они пресекутся одновременно. Не получилось. Служба кончилась, продолжается жизнь» (Шебаршин «Рука Москвы»).
Он уволился вскоре после ГКЧП. О мотивах его увольнения написано много. Но самое важное он рассказал сам в книге «И жизни мелочные сны». Это важное и невероятно искреннее произведение о жизни разведчика, о жизни руководителя разведки. Эта книга ошеломила меня. «Рука Москвы» обычна, таких спокойных, аккуратных, взвешенных воспоминаний написано много, а «Жизни мелочные сны» – книга от сердца. Я не думал, что он способен на такую искренность. Кроме того, в этой книге чувствовалась попытка прикоснуться к потустороннему миру. Не случайно возле автора постоянно появляется давно умершая собака Ксю-Ша. Автор видит её, другие – нет. Она – связующая нить между миром живых и мёртвых. Я позвонил ему и попытался объяснить, что я увидел в книге, но Леонид Владимирович засмеялся в ответ: ничего такого там нет, никакого потустороннего мира, это лишь литературный приём. Я не поверил, чувствовал, что ему просто неловко признаваться в том, что в его душе пробились росточки чего-то совершенно нового, позволившие ему чуточку отодвинуться от материального мира, взглянуть на него с другой «колокольни».
