Лазарев поднялся вслед за ушедшим Кондратюком, однако Карпов вернул его, протянул донесение Мелешко. Пока тот читал, повернулся к Тимофееву.
— На первой ведь две подряд самовольные отлучки, — лаконично доложил начальник политотдела. — Поеду разбираться.
Лазарев, не поверив, уточнил:
— У Мелешко?! В жизни бы не подумал. У кого угодно, только не у него. Отличный воспитатель. И рука твердая.
— Стало быть, не очень твердая, — парировал Тимофеев.
Карпов, казалось, оставил неприятное сообщение без внимания. Он сидел, пригнувшись к столу, будто под тяжестью груза, ни о чем не спрашивая, не уточняя, почему не он, а Тимофеев первым узнал о происшествии на семнадцатой, не стал выяснять обстоятельств, словно его это сейчас ве интересовало.
Резкая боль внизу живота справа возникла снова. Прошиб пот.
— Поезжайте и разберитесь на месте, — сказал после долгой паузы Карпов. — Во всех тонкостях разберитесь. Человек заставу гробит, лучшее подразделение. А мы либеральничаем. Списываем за счет старых заслуг. Настало время делать выводы. Пора! — Сказал, как отрубил. Выпрямился. — С отпуском повременю. Поеду недели через две. Ну, все свободны, товарищи.
Карпов отпустил заместителей, вызвал кадровика, майора Евстигнеева. Когда тот пришел, передал ему почту.
— На, радуйся: нового начальника штаба получаем.
— Кондратюка утвердили?
— Нет. Читай.
Майор Евстигнеев, опытный кадровик, прочитав приказ, лишь позволил себе заметить, что начальник отделения подготовки ведь еще не уволен, а на его место уже приезжает офицер. И отчеркнул ногтем следующий параграф о назначении капитана Ястребеня.
Карпов, скрыв удивление, быстро прочитал отчеркнутый Евстигнеевым параграф, молча выругал себя за невнимательность.
— Мелешко надо освобождать, — проговорил он, возвращая майору приказ. — Вернется Тимофеев с материалами, подготовишь документы на увольнение. В запас. По выслуге лет. По этому вопросу все. Ну, как там дети? Пишут? — спросил, отключившись от служебных вопросов.
— Третьего дня от Гриши пришла телеграмма: с днем рождения поздравил. Не забывает зятек.
— Извини, сват, запамятовал за бесконечными делами. Однако прими с опозданием. От всей души желаю тебе здоровья, семейного счастья, радостей, служебных успехов… — Отдав должное родственным отношениям — они были сватами, — Павел Андреевич попросил личное дело Сурова.
— Еще не прислали, — последовал короткий ответ.
