– Как же! – фыркнул Трэвис. Внезапно на него навалилась страшная усталость. – Блессинг лично отдал приказ, чтобы Леа арестовали. Он своих слов назад не берет.
– Зря ты так плохо о нем думаешь, – возразил Люк. – Блессинг любит играть по правилам, но считает, что, если нужно, правила можно и изменить.
После ухода Люка Трэвис лег в постель, хотя и был уверен, что не уснет. Он все представлял, каково сейчас приходится Леа в лишенной всяких удобств тюремной камере. Даже свет на ночь выключить нельзя – по правилам голая лампочка на потолке должна гореть двадцать четыре часа в сутки. Развалившись в мягкой постели, Трэвис чувствовал себя предателем.
И все же через некоторое время он заснул. В шесть часов Трэвиса разбудил будильник. Он снова принял душ, позавтракал и отправился на станцию. Сотрудников поезда Рассела Уэдделла и Марси он узнал по вчерашней поездке. Однако те не подали виду, что знакомы с ним. Должно быть, их предупредили о том, что необходимо соблюдать строжайшую секретность.
Пятеро членов команды номер семь и четыре других агента, вызванные в качестве подкрепления, ехали вместе в открытом вагоне в хвосте поезда. В соответствии с легендой, агенты были просто группой туристов. В багаж они сдали доверху набитые рюкзаки. Все были одеты в прочные ботинки, шапки, спортивные штаны и куртки.
– Все-таки красиво здесь, – восхитился Кэмерон Хсунг.
– Дальше будет еще красивее, – пообещал Трэвис, не испытывая энтузиазма, – он возвращается в заповедник, но на этот раз Леа с ним нет.
– Поверить не могу, что этот тип взял да свалился с моста! – воскликнул Уэйд. – Сколько месяцев за ним гонялись, чтобы отдать под суд, а теперь он лишил нас этого удовольствия! Несправедливо!
– Если тебя это утешит, расселина глубокая, а камни на дне острые, так что Брэсвуд понес заслуженное наказание, – заметил Люк.
– Признайся, Трэвис, – с заговорщицким видом подался вперед Кэмерон Хсунг. – Когда загнал Брэсвуда в угол, был соблазн спихнуть его?
В один момент Трэвису показалось, что Леа вот-вот столкнет его вниз. Он заметил, как ее рука уперлась ему в спину, а на лице отразилась боль и ярость. Наверное, после всего, что ей пришлось пережить по вине этого мерзавца, надо было позволить Леа это сделать.
Но Трэвис просто не мог этого допустить, он намеревался надеть на Брэсвуда наручники, однако опоздал.
– Хотел, чтобы этот негодяй предстал перед судом, получил по заслугам, – наконец ответил Трэвис. – Пусть бы гнил в тюрьме до конца своих дней.
