– Понимаю. Дайте им этот мой номер. Описать вам Андерсона и тех двоих?
– Похоже, тот, которого убили, нам знаком. Это Джерри Алтенхауз. Лет десять назад его посадили за вымогательство, и в тюрьме он снюхался с Андерсоном. Их несколько раз видели вместе. А вот кто третий – непонятно.
– А какие-то связи с Дуэйном Бресвудом не прослеживаются?
– Разве что у Андерсона.
– Есть что-то новое о Бресвуде?
– Агент Прескотт, вы все еще в отпуске по ранению.
– Но я остаюсь членом вашей команды. Блессинг не то вздохнул, не то простонал.
– У нас есть ниточка к Бресвуду, и мы этим занимаемся. Мы уже знаем, что он жив и отнюдь не сидит сложа руки.
– Я осмотрел лагерь и нашел рюкзак с документами, которые могут оказаться полезными. Я захвачу их с собой, когда мы будем отсюда уезжать, и эксперты их осмотрят.
– Еще что-нибудь важное?
Джек посмотрел на диван, но Иан с Андреа увлеченно играли в крестики-нолики на листе бумаги, который нашли на полке. Он понизил голос:
– Человек, которого застрелили, – его тела здесь нет. Не знаю, забрали ли его Андерсон с дружком, или он сам пришел в себя и ушел. Хотя это маловероятно. В него стреляли в упор, в спину, из револьвера 44-го калибра.
– В спину? – резко спросил Блессинг.
– Он собирался застрелить меня, но Андреа – доктор Макнейл – в этот момент выстрелила в него самого.
– Все это должно быть в вашем отчете.
– Да, сэр. – Джек подавил в себе желание заметить, что для составления такого отчета ему надо получить разрешение вернуться к работе.
От сдавленного голоса Андреа и смертельной бледности ее лица у Джека замерло сердце.
– Сэр, мне надо идти.
– Держитесь и ни во что не ввязывайтесь. Я буду на связи, – сказал Блессинг.
Джек положил телефон в карман, подошел к Андреа и взял ее за руку:
– Что случилось?
Взглянув искоса на Иана, который сидел у кофейного столика и выводил какие-то каракули на клочке бумаги, она потянула Джека в кухню. Ее всю трясло:
– Да что такое? – переспросил он. – Ты дрожишь как осиновый лист.
– Пока нас не было, кто-то сюда заходил. Кто-то был в доме. – Их взгляды встретились, и ее глаза потемнели от страха и ненависти. – Мы здесь больше не одни, Джек. И у меня очень нехорошие предчувствия.
