— Манная каша, — не задумываясь, ответила девочка, размышляя над нелёгкой пиратской долей.
— Манная каша? — удивилась Роза.
— Манная каша, — подтвердила девочка.
Роза огорошено захлопала глазами. Она славилась умением готовить самые вкусные яства во всём городке, но про манную кашу слышала впервые.
— Могу научить. Это совсем не сложно, — сказала Джинджер.
— А вкусно? — недоверчиво спросила Роза.
— Пиши рецепт.
Роза снова озадаченно хлопнула глазами. Ей было неловко признаваться в том, что она не владеет грамотой.
— Я и так запомню, — пробормотала она. — Не жалуюсь пока ещё на память-то.
— Итак, — деловито начала девочка. — Берём манку…
— А где мы её берём?
— У вас нет манки? — пришел черёд Джинджер удивляться.
— И не слышала о таком! — Роза вскочила с постели, на которую присела, ухаживая за девочкой. — Приготовлю-ка я тебе телячьи отбивные! — и легко унеслась, подобрав длинные юбки.
После плотного обеда Джинджер сморил сон. Когда она проснулась, день уходил на убыль. В доме было тихо и таинственно. Роза предусмотрительно зажгла свечи в тяжёлых красивых канделябрах, и замысловатые тени снова просочились в комнату.
Джинджер спустилась вниз, заглянула на кухню, но служанки нигде не было. Она, вероятно, успокоенная тем, что девочка крепко спит, покинула дом, чтобы немного развлечься. Развлечений у неё было немного: рынок да соседи, где она могла посплетничать всласть.
Бродя в одиночестве по сумеречному дому, Джинджер в одной из кладовок в корзине с грязным бельём нашла свою одежду. Какой бы срамной, по словам Розы, она не была, но девочка узнала её сразу и подивилась, что её одежда так сильно разниться с той, в которую одеты и Золотой кулак и Роза.
Переодевшись, девочка приоткрыла входную дверь и увидела, что дом утопает в пышной тропической зелени. Каких только диковинных растений не было в саду, а вечерние цветы так благоухали, что у Джинджер закружилась голова.
Миновав сад, девочка вышла на безлюдную улицу. Дом расположился на самой окраине, за которой шелестели густые джунгли. Джинджер недолго думая устремилась к тем домам, что темнели вдалеке, словно вырезанные из картона.
Они оказались каменными, по большей части двухэтажными и стояли так близко друг к другу, что из окна одного дома можно было перебраться в окно соседнего. Здесь начинался город, и улица была мощённой крупным серым камнем. А в самом конце этой улицы плескалось море, озарённое золотисто-коричневым закатом.
В городе, несмотря на вечер, жизнь кипела. И чем дальше Джинджер уходила вглубь, тем больше убеждалась в том.
