— Пусть привыкает! Сэр…
— Прошу вас называть меня просто Генри, miss.
Раскрасневшаяся от удовольствия Нина Ефимовна несмело предложила ему свою унизанную серебряными кольцами руку для поцелуя, и скромно потупив идеально подкрашенные глаза сказала:
— В таком случае и я для вас просто Нина.
Сэр Генри и вдали от родины не нарушал традиций, принятых в консервативных английских семьях. Сначала он, как и полагается, съел тарелку овсянки, затем лихо расправился с яичницей и беконом, а когда дело дошло до чая, то мужчина, не торопясь, вдумчиво и даже с какой-то своей философией намазал на тост апельсиновый джем.
Нина Ефимовна и Лерка не могли оторвать глаз от этого действа, так оно завораживало. Особенно привлекал внимание старинный перстень, украшавший его безымянный палец левой руки. Он изумлял художественным великолепием и переливающимися кристаллами, образующими инициалы «HV».
Увидев, как сэр Генри подносит ко рту тост с апельсиновым джемом, Лерка тряхнула головой и наваждение рассеялось.
— Я так и не поняла, из-за чего плакала Адиба? — спросила она, чтобы отвлечь тётю от упоённого наблюдения за завтракавшим сэром Генри.
— У нашей бывшей соседки, которая съехала вчера вечером, пропало письмо, — нехотя переведя взгляд с мужчины на внучку, ответила Нина Ефимовна и отпила ненавистный чай.
По совету сэра Генри, она налила его в молоко. Сделав глоток, женщина скрестила за спиной два пальца и заверила, что это невероятно вкусно! Лерка заметила эти пальцы и, озорничая, попробовала их разъединить. Но тётушка так сильно хотела угодить сэру Генри, что только захихикала, якобы от Леркиной щекотки.
— Сегодня утром она ворвалась в свой номер, перевернула там всё вверх дном и не найдя письма, обвинила Адибу в воровстве! — продолжала Нина Ефимовна. — Со слов Адибы, она утверждала, что могла оставить его только в номере.
— Нет, — сказала Лерка, — она оставила его не в номере. — И на удивлённый взгляд взрослых пояснила:
— Она оставила его здесь. Точнее, потеряла. Во-о-он под тем столиком. И адресовано оно сэру Генри Смиту.
— Мне? — изумился сэр Генри.
— Не знаю, — пожала плечами Лерка. — Я вчера совершенно позабыла об этом письме. Сейчас принесу, а вы сами во всём разберётесь.
Читая письмо, сэр Генри хмурился всё больше и больше. Его поперечная морщина на лбу приобрела угрожающий вид, и Нина Ефимовна на свой страх и риск решила полюбопытствовать о содержании данного послания.
— По всей видимости, это всё-таки мне, — сурово произнёс сэр Генри.
