И это тоже помогло избежать строевой муштры, и хотя я впоследствии бросил баранку, но и свое шоферство вспоминаю с удовольствием. Все было хорошо. Все, кроме ТАУ-54 (Тоцкие Атомные Учения 54-й год).
Я сейчас не помню, как нас доставили в Дубовку, наверно в автомобиле, автобусы тогда еще не ходили, значит, везли в кузове. Может, везли пароходом. В общем, привезли. Столовой нет, в общаге только койки, матрасы и подушки набитые ватой. Ночами уже холодновато, спим по двое на одном матрасе, а другим укрываемся. Утром нас кормят, затем приходят подводы, нас загружают и везут на бахчи в степь. Днем мы убираем и буртуем арбузы, дыни, тыквы. В обед половник жидкого кулеша и подножный корм от пуза весь световой день. Так, наверное, проходит первая неделя нашего пребывания в РУ№5. За эту неделю прибывает и остальной контингент учащихся. 4 группы. 3 — слесарей и 1 — кузнецов. Всего больше сотни человек. Треть беспризорники, остальные казачки с Дона, все селяне. Несколько местных учеников, приходящие. С 1-го сентября начались занятия. Заработала столовая, все путем. Половину дня в классах на теории, половина в мастерских у верстака. Сидеть в классе ничего еще, а стоять за тисками мне тяжело, болит спина и болит… А болит она от ушиба. Зюзя, я и еще трое наших ребят пошли наниматься на работу на кирпичный завод, говорят — там кормят. А с Зюзей я схлестнулся, увидев, как он ходит колесом. Как в цирке. Бросает тело на руки по вертикали, потом на ноги и так несколько оборотов. Меня это заинтересовало, и я попросил его научить меня. Так я вошел в его кодлу. Вот этой кодлой мы и пошли наниматься на кирпичный. Нас принимают сезонными рабочими — козлить кирпич. Стоят хлопуши (это такой станок), на станках работают женщины. Берет станочница кусок мокрой глины и закладывает его в форму, а потом ударом тяжелой чугунной крышки прессует кирпич. Откинув крышку, и нажав ногой на педаль, вынимает сырец. Вот тут-то мы и на подхвате, берем этот сырой, мокрый кирпич и несем его на козлы т. е. на стеллаж и укладываем рядочками для просушки. Козлы лежат на земле, и вот весь день: взял сырец, отнес его бегом на козлы, нагнулся, положил, разогнулся и бегом к хлопуше. Поклоны и поклоны. Паек дают раз в неделю, по субботам: четыре сайки хлеба (семьсот грамм на день), две-три селедки, 150 грамм масла растительного, не помню, сколько масла сливочного, сахара (тоже не помню сколько). На работу по субботам шли с авоськой. В авоське бутылка-чекушка под масло и кульки. Говорили, что нам положено мясо, но его ни разу нам не дали, хотя под окнами конторы валялись банки из под тушенки. Начальство жрало наши мясные консервы и мы ни разу не получили зарплату деньгами. Дети Рабы! Детский труд в СССР был запрещен, поэтому нам не давали и трудовых книжек, нам было по 13 — 14 лет, какие уж тут трудовые. А денежные ведомости, по-видимому, составлялись на мертвые души.
