— Ты в омут не смотри, а то водяной тебя затянет к себе…
Меня передернуло, и я тоже шепотом спрашиваю:
— Ты-то откуда знаешь, что в гостях у него бывал?
— Не-а, мне бабка рассказывала, а она все знает.
— Давай гранату.
Пашка медлит, спустя минуту, со вздохом достает РГД. Он один из нас пришел с заплечным мешком, а мы взяли удочки и по и паре куканов. Пришли налегке — не наглушим, так с удочками посидим.
— Ребята, — говорю я, — надо бы лодку, кто полезет за рыбой в омут без лодки?
Рудька и Витька переглядываются и уходят, они сами поняли, что лодка это их забота. Где-то через час из-за поворота показывается плоскодонный кулас, а на нем две веселых рожицы с досками в руках. Доски явно оторвали от забора. Ставят лодку к обрыву и накидывают цепь на свисающий корень. Все готово. Я открываю окошко и вставляю детонатор, закрываю окно. Все делаю медленно, молча, торжественно, как бы «священнодействуя», а в общем-то, выпендриваясь, показывая свою значимость перед мальчишками, я то знаю чего они не знают.
— Готово.
— Не бросай, — просит Рудик, явно боится.
— Отойдите и лягте на землю. — Говорю им.
Ребята отходят и ложатся на травку. Я оттягиваю ручку и ставлю на боевой взвод, перевожу кнопку на взрыв. Опускаю руку вниз к бедру и хочу сделать взмах, но слышу щелчок. Все, граната сработала, через три секунды будет взрыв и мне приходиться бросать гранату от бедра. Граната описывает малую дугу уходит в глубину с легким всплеском. Берег под ногами вздрогнул. Черно-зеленая вода вспучилась, поднялась бугром, вскипела и осела с натруженным вздохом. Грохота взрыва не было, хотя я его ждал, видимо большая глубина. Партнеры рыбаки подошли и посмотрели на омут. Из глубины головой, брюхом верх поднималось, покачиваясь, туловище сома. В нашем мальчишеском понятии — огромного, чуть меньше метра длиной, а вокруг плавала разная мелочь. Мы бросились в лодку и подгребли к сому, но втащить его в кулас не осилили и отбуксировали его к берегу. Пашка ухватив сома под жабры, потащил его на берег:
— Это моя рыбина, а остальную можете забрать себе.
Мы промолчали и стали собирать мелочь на куканы. Набрали по две вязки, а Пашка еще набрал и в мешок.
— Ну, с уловом и домой?
— Домой!
И мы весело зашагали по тропинке. Метров через сто услышали жалобный Пашкин голос:
— Робят, а робят, погодьте…
Остановились, оглянулись, Пашка тащил сома, а махалка волоклась по земле.
— Пособите, — просит он.
— Рыбина твоя, ты и тащи сам!
