— А ты как будто сам не знаешь? — спросила я, и глянула на титульный лист карты, — поступил 26 сентября 2013 года. Ты тут уже шестой год, флюорография проводится раз в год, а ты все никак не запомнишь что нужно делать?
— Ну так мне ведь гляди уже сколько лет, старею, память дырявая!
Я решила не сцепляться с ним языками, и подыграть, тогда ему станет неинтересно, и он от меня отстанет.
— Раздевайся по пояс.
Дима скрылся в помещении раздевалки, и через полминуты показался в дверях. Он действительно по пояс разделся, только не сверху, а снизу, и встал передо мной с довольной улыбкой, и сверкая своими причиндалами. Я невольно рассмеялась и отвернулась, так как его причинное место было прямо на уровне моего лица, а он встал ко мне довольно близко. Женя тоже закатился смехом.
— А что смешного? — все на том же серьезе спросил Дима, наклонившись вниз, и разглядывая свое хозяйство, — по-моему, выглядит ничего.
— Верх снимай, Дима, — продолжила подыгрывать я, так как понимала, что тут любое действие или слово будет бесполезно, — я тебе легкие фотографировать буду, а не яйца.
— Серьезно? Вот я олень! — ответил он, и стянул с себя тюремную рубаху, — так нормально? — уже с улыбкой спросил он.
Я повернула голову, и увидела, что Дима стоит передо мной совершенно голый. Пригнув голову, он затылком подпирал потолок фургончика.
— Женя, сделай с ним что-нибудь, я не могу, — сквозь смех сказала я своему охраннику.
Женя заливался смехом, держась за живот, вероятно пока я отвернулась Дима делал какие-то похабные движения. Я поняла, что придется самой справляться с этим огромным Атлантом, держащим небо. Я повернулась к Диме, и хотела пошутить, что если он пойдет голый в кабину флюорографа, то его облучит, и член у него больше никогда в жизни не встанет, но застыла и засмеялась еще сильнее. Пока я отвернулась к Жене, Дима тихо подошел ко мне еще ближе, и сейчас был в двадцати сантиметрах от меня. Я выставила руку, и, прислонив ее к Диминому животу, пыталась отодвинуть его от себя, но сделать это было не так-то просто.
— Дима, я тебя сейчас убью, — говорила я, упираясь в него уже двумя руками.
И тут я вдруг оставила попытки сдвинуть Диму с места и перестала смеяться. Дима был очень волосатый, шея, грудь, живот, даже плечи и спина были покрыты мехом, на спине и плечах волосы были реже, но тоже присутствовали. Упираясь руками ему в живот, я ощутила какие они на ощупь, а они были мягкими и приятными, а не колючими и жесткими. Таким же приятным на ощупь мехом был покрыт и Гога. Когда я была маленькая, мне нравилось сидеть на коленях у Гоги, уткнувшись щекой в его мохнатую грудь. Иногда мне было достаточно одного подобного прикосновения, чтобы почувствовать себя под его защитой, и все вокруг становилось не так уж и плохо. Сейчас Дима увидел, что со мной что-то не так, и отошел от меня, прикрываясь снятой с себя рубахой.
