Мой ступор проявляется физически, но есть еще и моральный ступор, он выражается в отсутствии каких-либо чувств в полной мере, внутренняя реакция не такая как должна бы быть. Все притуплено, и я воспринимаю ситуацию так, как будто она случилась не со мной. Я все понимаю и осознаю, но не страдаю до разрыва души и не устраиваю истерик. В такой моральный ступор я впала после смерти Егора. В нем я находилась и сейчас. Тогда Наташка говорила, что я черствая и безэмоциональная, что я как будто и не живая. Она была не далека от истины. Но она меня знала, и знала, что так я переживаю горе. Эти же люди меня не знали, и могли воспринять мою видимую черствость за холодную расчетливость, которой обладают убийцы и фанатики.
Витя привел меня в медблок, там я увидела Глеба.
— Садись, — сказал он, указывая на кушетку, — сейчас мы сделаем тебе укольчик в вену.
— Можно узнать что за укольчик? — спросила я, закатывая рукав тюремной кофты.
Видимо меня переодели в местную форму пока я была в отключке, хорошо хоть трусы мои оставили. Тюремная одежда представляла из себя медицинскую форму — штаны и рубаху с коротким рукавом и V-образным вырезом коричневого цвета. Под рубаху одевалась кофта, футболка с длинным рукавом бежевого цвета.
— Можно, — ответил Глеб, — в народе это называют сывороткой правды.
— Не жалеете вы меня, я только от транквилизатора очухалась, и то не совсем.
— Я тебе потом, после допроса, хороший препарат поставлю. Ты девочка сильная, выдержишь, — добавил он с улыбкой.
— Глеб, а можно вопрос?
— Задать можно, но ты же понимаешь, что я могу и не ответить?
— Да, конечно понимаю, ответишь, если сможешь. Скажи, откуда ты знаешь о том, что я разбираюсь в медицине?
Глеб молчал, видимо раздумывал, отвечать ли мне. Он ввел в мою вену препарат и сел рядом со мной на кушетку.
— Я отвечу, хотя и не следует этого делать, а ты слушай пока голова ясная. У вашей семьи был товарищ по кличке Никифор, он был вашим контактным лицом. Так вот он однажды сильно налажал и попал за решетку, это было лет пятнадцать назад. Он сидел в СИЗО в ожидании суда всего несколько дней, и сразу нарвался на местного бугая, который так его отделал, что разорвал ему одну почку. Пока он был в больнице подъявились спецслужбы и попытались его завербовать. Они предложили ему шпионить, сливать информацию обо всех, чьим контактным лицом он являлся. За это его дело закрывают и отпускают на волю. Сначала он отказался, и как только вернулся в камеру, то снова нарвался на того же бугая. Если я не ошибаюсь, он достал его в душе и поимел. А это всего лишь СИЗО, а что будет в колонии даже и подумать страшно. В общем, сразу после этого он согласился. Так что я знаю все о тебе и твоей семье из его отчетов, которые есть в твоем досье.
