— Мы сейчас сделаем перерыв, — сказала я, гладя Диму по руке, — ты молодец.
— Ага, пока не описался.
Я сняла перчатки и села на табурет рядом с койкой. Я смотрела на этого огромного и в данный момент беспомощного мужчину, на его мохнатую грудь и живот, и мне вдруг захотелось к нему прикоснуться, я почувствовала влечение к нему. Это еще что?! Может Витя был прав, и теперь и меня переклинило на интимные мысли? Но к кому? К Диме? Ему сорок семь лет, и совсем скоро будет сорок восемь, он старый и совсем несимпатичный. Хотя он и не урод, просто обычный среднестатистический мужчина, и даже шрам его не портит, а его желтые кошачьи глаза даже добавляют некой изюминки. Но он старый! Он мне в отцы годится. К тому же мне никогда не нравились сильно волосатые мужики, что со мной творится? Я перевела взгляд на кисть его руки, которой он держался за край койки, и бездумно провела пальцем по волосам на тыльной стороне ладони.
— Там еще много, жучок?
— А? — я аж подскочила от неожиданности, так глубоко я погрузилась в свои мысли.
— Ты где витаешь?
— Лучше тебе не знать.
— Я говорю много там еще осталось?
— Большую часть я уже сняла.
Дима оторвал свою огромную ладонь от края койки и взял в нее мою руку, он начал медленно поглаживать мои пальцы.
— Так о чем задумалась, жучок?
Дима как-то необычно на меня смотрел, раньше я никогда не видела у него такого взгляда. Было в нем что-то лукавое и загадочное.
— Да о тебе думаю, — бездумно сказала я, но тут же поняла что нельзя об этом говорить, и запинаясь начала оправдываться, — точнее о твоем ожоге, думаю, что лучше дать тебе.
— Что дать мне? — все с тем же лукавым взглядом переспросил Дима.
— В смысле, чем лечить тебя, какое лекарство давать.
Я продолжала тараторить, перебирать вслух препараты, как бы разговаривая сама с собой, а Дима продолжал гладить мои пальцы и внимательно на меня смотрел, как будто увидел во мне что-то скрытое ото всех. Я очень давно не чувствовала такого сексуального возбуждения. Да чего уж там, и никогда такого не чувствовала. И от чего? От прикосновения к руке и поглаживания пальцев? Это точно сказывается длительное отсутствие секса.
— Ладно ты — молодая, красивая девочка, ты всем нравишься, — вдруг совершенно серьезно, без шуток и сарказма сказал Дима, — но ведь я старый и страшный, я не могу тебе нравиться.
— Ты не страшный, — почему-то ответила я, слова сами срывались с моего языка, — старый да, но не страшный. И у тебя очень добрые глаза, — и тут я вдруг очнулась, — с чего вообще вдруг такие разговоры?
