— Зачем? — он смутно припоминал правило про то, что нельзя никуда ходить с незнакомцами.… Но идти-то, по сути, и не надо, они уже на месте.
— Чтобы обсудить вчерашнее происшествие с вашей каретой, например.
Велимир напряженно кивнул, покосившись на витрину и дверь. Кто бы до этого за ним ни следил, сейчас они его не видели. Как, впрочем, и друзья с братцем.
Испуганный хозяин мгновенно выставил на их столик несколько блюд с разнообразной выпечкой, щедро приправляя её пожеланиями приятного аппетита, доброго здоровья и всего наилучшего. Только аппетита у Велимира не появилось ни на крошку.
Незнакомка нетерпеливо велела хозяину, наконец, убраться.
— Надеюсь, безнаказанность не испортит Вас… слишком быстро, — усмехнулась она, придирчиво оглядев угощение.
— Это он так из-за моего медальона?
— Ну да. Принадлежность к Охотникам производит на простых горожан сильное впечатление. Увы, многие наши «охранители» этим злоупотребляют.
Велимир обиженно вспыхнул:
— Эту криксу привел не я, я только хотел…
— Верю! — она примирительно вскинула руки. Браслеты опять звякнули. — Вам — верю. Поэтому и хочу поговорить. Меня зовут Эльвира Степановна Антонова, я независимый репортер.
— У вас тут и газеты есть? — удивленно спросил Веля и опять смутился. — Ну, просто я недавно в этом мире.
— Понимаю, понимаю, я о Вас наслышана, — опять зазвенели браслеты. — И очень надеюсь на Вашу непредвзятую оценку, свежий взгляд, так сказать. А газеты в Ар-царстве, как ни странно, наличествуют.
Почему-то эта дама казалась ему всё более и более подозрительной. И её кольцо тоже.
— Так Вы, наверное, хотите взять у меня интервью, — осторожно предположил он, — но, боюсь, моему дедушке это не понравится…
— О, нет, — Эльвира Степановна энергично помотала головой, серьги звякнули не хуже браслетов. — Время для Вашего интервью еще не пришло. Сегодня я только хочу предупредить Вас об опасности.
Велимир мысленно обругал себя за невнимательность.
— Вы сказали, что знаете что-то про вчерашнее нападение?
Она немедленно посерьёзнела. Ну, насколько это было возможно при её крайне несерьезном облике.
— Видите ли, хотя у нас и есть газеты, в работе репортеров всё равно возникает немало проблем. Не обо всём можно писать и не всегда можно писать так, как оно есть.
— Вы имеете в виду цензуру? — догадался мальчик.
— О, да! — она резко отодвинула в сторону блюдо с пирожками. — Сразу видно человека… прогрессивного!
— Но причем здесь нападение?
— При том, что это не просто хулиганство. — Произнесла она жестко, как приговор.
