— Эрик. Я знаю. Чего я боюсь, так это забыть собственное имя.
— Твое имя написано здесь, — она похлопала себя по груди. — Выгравировано на сердце. Просто не позволяй никому его прочесть.
Он смущенно заерзал.
— Знаю.
— Знаю, знаю, — передразнила она. — Что ты каркаешь, как ворона? — Мать легонько подтолкнула его. — Возвращайся до наступления темноты.
* * *
После тусклого освещения хижины мир снаружи казался невыносимо ярким. Прищурившись, Эрик наблюдал, как его мать идет к длинному домику, в котором собирались старейшины, а затем направился в лес. Лесные деревья нравились ему больше всего, поскольку всегда оставались зелеными и пахли соком. Казалось, тут по-прежнему царило лето, словно солнце закопалось в каждом грубом стволе и стало его теплым, дремлющим сердцем.
Он пошел по склону холма на север лагеря, но замешкался, когда деревья начали редеть. Неподалеку виднелась поляна и слышался смех. Эрик заставил себя идти дальше.
На берегу ручья играли две девочки. У обеих были светлые волосы и голубые глаза — распространенный окрас среди фьерданцев, живших рядом с границей.
— Осторожно, Сильви! — крикнула девочка постарше, пока вторая перепрыгивала с камня на камень и смеялась. Заметив Эрика, обе притихли.
— Привет, — робко поздоровался он, а затем попробовал еще раз на фьерданском: — Айор.
— Мы говорим на равкианском, — сказала высокая девочка, хоть и с фьерданским акцентом. Она выглядела ровесницей Эрика, может, чуть старше. — Сильви, прекрати. Быстро иди сюда!
— Нет! — радостно взвизгнула младшенькая и вновь прыгнула над бегущей водой. — Смотри, Анника!
Эрик прошел немного выше, чтобы изучить воду на порогах, и сел на камень. Затем поднял палку и окунул кончик в ручей, чувствуя силу течения. Он ждал. Они непременно подойдут. Как всегда. Но сейчас он нервничал больше, чем обычно. Эрик давно перестал пытаться завести друзей там, куда наведывались они с матерью — какой смысл, если они всегда быстро уходили? Посему теперь он не до конца понимал, как себя вести.
Спустя пару минут он увидел боковым зрением, что к нему прыгает Сильви.
— Ты — сын Лены?
Эрик кивнул.
— Ты тоже умеешь делать ту штуку? Как она?
— Да.
— Можешь показать?
Начиналось все с любопытства, но, как правило, заканчивалось страхом.
— Где твои манеры, Сильви! — упрекнула Анника.
Та кинула комок земли в ручей.
— Я хочу увидеть.
— Все нормально, — сказал Эрик. Почему бы не покончить с этим сразу? Он поднял руку и нарисовал круг тьмы в воздухе. Тот извивался и скручивался, его щупальца дергали за лучики света и исчезали.
