В высокогорье сделалось еще холоднее. Снега стало больше. Он лежал в распадках тяжелыми сугробами, стянутый поверху ледяным настом. Ко всему прочему ветра обрели нешуточную силу. Они внезапными порывами налетали из ущелий и снежной крошкой ударяли в лицо. От их пронизывающих порывов не спасала и козья шкура.
Свами с тоской смотрел на двуглавую гору в вышине, сверкающую на солнце зеркалами ледников. Два ее заснеженных склона, сходясь внизу, образовывали проход. На карте Браговата Асоры он именовался «Гиндукуш». Он вел из Хинда в Согд. «Что нас ждет там, за перевалом? Неминуемая гибель? — спрашивал сам у себя Свами. — Они-то все, положим, сумеют выжить. У одних шкуры, у других шерстяные накидки. А как выжить мне там, в снежном плену? Как выжить мне, когда я утратил агни?». Пленники выглядели угрюмыми, но не было страха в их глазах. А воины вышагивали так бодро, будто вышли на прогулку.
Плетясь на привязи за повозкой, Свами смотрел на этих людей, и ему представлялось, что внутри них пусто, и нет у них души. Их лица не выражали никаких переживаний, и казалось, что они сделаны из камня. Эти люди редко когда смеялись и мало говорили. Перекинутся парой слов и снова замолкнут. Правда, они любили попеть. Да только песни их все больше напоминали завыванье ветра, и навевали тоску и тревогу. Еще эти люди любили перебранки и ссорились из-за всяких пустяков, к примеру, из-за дров, места у костра или из-за кости, выуженной из общего котла. И в целом создавалось впечатление, что они больше звери, нежели люди, хотя и называют сами себя «серами».
За два месяца, прислушиваясь к речи серов, Свами сумел выучить несколько их слов. Он знал, как по-ихнему будет солнце, и как по-серски называется вода. Они часто произносили слово «соз», отдавая приказы, и это означало «быстро!» Шад и девочка, переговариваясь друг с другом, называли его капа, и этим хотели сказать, что он колдун. А вот слов «слон» и «обезьяна» они не знали, девочка произносила то и другое по-дарийски. «Надо же какое прозвище выдумала дурацкое, — вспомнил о ней Свами и вздохнул. — Она, конечно, не особенно умна, но с ней сейчас было бы приятно. Хотя бы словом перекинулись. А то, глядишь, и угостила бы чем-нибудь опять. Она пообещала, что нагонит. Когда интересно?»
Шад, девочка и двадцать всадников нагнали отряд к полудню четвертого дня. Лошади под ними шли крупной рысью. От лошадей отлетала пена, и пар из ноздрей валил, как дым из печной трубы. Чувствовалось, что животные устали. Но вся кавалькада проскакала мимо, не сбавляя хода. Задержались только девочка и шад. Шад придержал лошадь у головы колонны. А девочка подъехала к Свами.
