Битвы зверей | страница 65

Но Жамбо не падал духом, держался, как и подобает мужчине. Он держался, но не выдержали его сапоги. На десятый день путешествия на правом отлетела подметка, а днем позже и левый разинул пасть.

И это было по-настоящему плохо. Без обуви путнику беда. За три ночи Жамбо истер ноги в кровь. На пятках и на пальцах лопнула кожа, раны начали гноиться. В общем, не ходок стал Жамбо, и нужно было на что-нибудь решаться. К тому же голова, ушибленная при падении, сделалась тяжелой, будто свинцом ее залили. И в глазах от этого появилась муть.

Перед чилем все уходят из степи. Кто поближе к лесу, кто к отрогам гор. Встретиться с кем-нибудь в эту пору на подступах к Ящерке не задача. Надо только встать у ручья и дожидаться. Жамбо так и поступил. Прежде только зарыл в укромном месте свои сокровища, да припрятал дедовский меч из кричного железа, оставив при себе лишь лук и стрелы.

На вторые сутки с востока показался аил. «Высокие телеги», — понял Жамбо по огромным двуколкам, на которых кочевники перевозили свои жилища.

На копье Жамбо поднял в небо кусок холстины и помахал им, обозначая мирный характер своих намерений. Его заметили. От аила отделилось три всадника и галопом понеслись в его сторону.

Жамбо не боялся, что его убьют, ведь он был под мирным стягом. Но мало было сохранить неприкосновенность, Жамбо требовался приют. Стояла бы тут юрта, он вошел бы в ее круг и тут же оказался бы под защитой закона гостеприимства. Но когда аил находится в пути, и когда не очерчен круг, закон гостеприимства не работает. В таких случаях войти в аил можно лишь по приглашению. Вот Жамбо и решил добыть приглашение — притвориться умирающим, авось телеги сжалятся и заберут к себе.

Когда троица всадников приблизились на двадцать бу, у Жамбо подогнулись ноги, и он живописно повалился наземь.

— Без чувств, — проговорил бородатый всадник, первым подведя лошадь к Жамбо. Он копьем кольнул его в бок и спросил. — Живой или нет?

Двое других, сойдя с лошадей, перевернули бесчувственное тело Жамбо на спину, и один из них потрогал артерию у него на шее.

— Живой, — сообщил он деловито товарищам.

Второй, оглядев отощавшего Жамбо, остановил взгляд на его разбитых ногах и выразил сомнение:

— Надолго ли? Такого бросать посреди степи — грех. Помрет он без присмотра.

— Он хидань, — напомнил бородатый. — Не видишь что ли?

— Все равно. Больного бросать — не по-людски.

Бородатый засомневался:

— А если хидань заразный?

Тот, кто щупал у Жамбо пульс, запустил руку в его карманы и извлек из них пару монет.