Противник стоял на четвереньках, открыв спину для удара. Марк отбросил щит и вытащил меч из ножен. Но бить по спине не стал — ее защищала двойная кольчуга. Марк нацелился в шею. Ухватившись за рукоять меча двумя руками, Марк ударом сверху вниз вогнал клинок, точно кол, под череп. Противно хрустнули позвонки, и раздалось то, что опытные бойцы называют «стон металла» — бронза со вздохом ухнула, ломая кости.
Единобожец рухнул замертво.
Сначала над ареной нависла тишина — ни шороха, ни вздоха. А потом, будто гром грянул. Все, кто находился на трибунах, разом заголосили: одни завизжали, другие завыли, третьи запричитали. Марк с минуту смотрел на поверженного противника и не мог взять в толк, как удалось ему такое.
«Это первая жизнь, что я забрал», — только и пронеслось в его голове.
Марк подобрал изрубленный щит и едва живой побрел с арены. Щит обломленным углом чертил на песке глубокую борозду.
Халим, встретив его в бойцовской, принял оружие, похлопал по плечу и сказал с одобрением:
— Неплохо, ромлин, совсем не плохо.
— Жив? — поинтересовался Марк, доковыляв до скамьи и плюхнувшись на нее мешком.
— Где уж, — ответил верблюжатник. — Мертв. А жаль, хороший был боец.
Кай прибежал в бойцовскую вслед за Марком.
— Вы представить не можете, какая давка сейчас у кассы! Половина игроков спешит переписать заявки. Марк Красс, если ты сумеешь выиграть последний бой, мы сорвем небывалый куш!
Марк, вполуха слушая восторженный лепет Кая, избавился от поножей и претугов, затем снял кольчугу и панцирь из вареной кожи, а когда начал стягивать пропитанную потом стеганную рубаху, вдруг застонал и замер — судорогой свело мышцы на спине.
— Ты в порядке? — поинтересовался Кай.
— Нет, — Марк натужно улыбнулся. — Я вовсе не в порядке.
— Больно?
Марк, крякнув, стянул рубаху.
— Кай, — жалобно проговорил он, оставшись в одной тунике, — со вторым, подобным Спитамену, я не справлюсь. Даже, если Халим сподобится на чудо, — потная туника противно липла к телу. Марк поморщился. — Так что тебе лучше снять мой лот. Пока не поздно.
Кай Друз взмолился:
— Что ты говоришь. Победа сулит нам не меньше трехсот квинариев. Умоляю тебя, Марк, не падай духом.
— Триста квинариев, — Марк усмехнулся. — Эти слова сами по себе звучат, как музыка. А услышать звон монет было и того приятней. Но, увы, — Марк развел руками, — у меня нет шансов.
В ответ на печальный тон приятеля оливковый Халим нахально ухмыльнулся:
— Оказывается в твоей башке погуще чем в твоей мошне. Спитамен был хорош, а Зарин по-настоящему красавчик. Он от тебя и мокрого места не оставит, если ты вздумаешь выйти против него. Но я-то считал, что ты дурак, и потому сподобился, как ты сказал, на чудо. Зарин после каждой схватки пьет кобылье молоко, вы знаете? Так вот я подмешал в его питье мышиные какашки. Намел их в кладовой. Целый куль, представьте. Кошмар, как там нагадили! Надо будет кошку завести, — добавил верблюжатник рассудительно.
