Марк заслонился щитом и выставил поверх него пику. Его дротик против обычного имел в длину не шесть пальмов, а восемь. Им можно было удерживать противника на расстоянии.
Марк не заметил, как Спитамен увернулся от первого удара и утолщением щита в его центре поддал в бок по древку пики. В тот же миг единобожец нанес рубящий удар по скутуму. Большая щепа отлетела от дерева, кожа и войлок разорвались, и в верхней части щита образовалась щербина.
— Так тебе будет лучше видно мою девочку, — крикнул Спитамен. — Посмотри, ромлин, она смеется! Ей весело от того, как резво ты пятишься.
А Марк и вправду пятился, причем, как справедливо заметил насмешник, резво. «Что я делаю? — забеспокоился Марк. — Мне надо стоять на месте. Пусть он крутится вокруг меня! Ему-то с его невесомым щитом это куда легче». Противник будет крутиться, наскакивать, совершать обходы, броски, подумал Марк, а он будет прятаться за щитом, пока тот цел, и дожидаться, когда у единобожца на ремешках порвется кожа. И чем настойчивей и стремительней противник будет совершать маневры, тем быстрее то случится.
Спитамен сделал два ложных выпада подряд. С третьим выпадом он ударом меча плашмя по пилуму отбил его удар, и тут же, выбросив ногу в бок, вышел на разворот. Он выписал клинком сверкающий дугу и сильно рубанул понизу. От щита откололся нижний левый угол.
«Пожалуй, четырех ударов не потребуется, — с печалью отметил Марк. — Хватит и трех, чтобы я остался без прикрытия».
Удачный маневр понравился и самому Спитамену. Чтобы не дать противнику опомниться, он поспешил повторить заход.
— Марк Красс! — крикнул он задиристо. — Твое серебро, считай, у меня в кармане. А твоя смерть на острие моего меча!
Противник скакнул вправо, скакнул влево, и Марк, не целясь больше в лицо, вложив всю силу в удар, вогнал свой дротик в размалеванный щит единобожца, вогнал по набалдашник пики. Затем Марк выпустил древко и с силой качнул его. Легкий щит противника под тяжестью маренного дуба чуть накренился, и древко пилума тупым концом уткнулось в землю.
В этот момент Спитамен выходил на новый разворот. Кренясь, щит потянул единобожца за собой, и того немного занесло. Щит накренился еще больше, отчего древко засевшего в нем пилума тупым концом уткнулось в землю. Оно вспахало глубокую борозду длиной почти в два пасса, зарываясь в песок, и встало.
Вместе с дротиком встал и щит. А единобожца все уносило на развороте. Он не смог удержать равновесие и спотыкнулся. Ступня выставленной вперед ноги скользнула по деревянной подошве, ремешки натянулись и лопнули там, где их надрезал Халим. Единобожец, не понимая, что с ним происходит, с грохотом рухнул на землю.
