Зачем они это делали? Во имя кого трудились? Какой огонь испепелял их сердца?
Хотят привлечь на свою сторону больше сторонников? — Конечно, раз пытаются сосчитать своих читателей и пользователей.
Хотят обучить отстающих? — Да, раз жалуются, что глубоко разбирающихся и понимающих мало.
Но это так похоже на обычные сектантские устремления. А обучение — на многократно повторяемые мантры. И всё труднее становится дочитывать и дослушивать их до конца.
Фёдор Викторович уже не мог ни дочитать, ни дослушать. Его сознание отключалось, и он засыпал вечерами и над текстом, и перед благообразными ликами, вещающими одно и то же.
А перед тёмным провалом, в сумрачной полудрёме, успевал ещё поругаться, сбиваясь с мысли и не успевая её развить до конца.
То он злобно ворчал на все заговаривающие его, пусть не холёные, но гладкие лица, у которых всё хорошо, и есть время подумать и поучить жизни других, у кого всё плохо.
То ему не нравился один тщательно подбирающий слова Зазнобин: всё летает старик по миру, загордился, похоже, посчитал себя умнее всех, смотрит с экрана сверху вниз, не отличаясь от тех, кого критикует. Похвалился своей хорошей физической формой. Плавает, понимаешь, с острова на остров, считая пары грибков сотнями, — молодец, моряк.
То боящийся нечаянно обидеть слушателей Ефимов вдруг смешил Фёдора рассказом, что ест и что пьёт. Оказывается, уже и чай вреден для сосудов мозга. Только чистая вода. Вегетарианство, пророщенное зерно — тот случай, где даже Жданов с раздельным питанием, талой водой и пчелиными каплями отдыхает. Кто переплюнет Виктора Алексеевича? Если только солнцееды сподобятся.
То Канцев огорчался за покойного генерала космических войск и его чудную партию, принявших концепцию как непобедимое в буквальном смысле оружие и пытавшихся с ним прорваться к власти.
Огорчался и за будущих борцов за справедливость, с высокой вероятностью потерпящих неудачу. Сколько уже было попыток реализовать светлые утопии? Неужели не понятно, что люди в основной своей массе доверчивы, не терпеливы, забывчивы и склонны совершать необдуманные поступки? Поверив в новую благодать и решив, что им всё понятно, они не станут дожидаться веры остальных, захотят применить полученное знание на деле, чтобы успеть прикоснуться к счастью ещё в этой жизни. Потому что неизвестно, сколько надо ждать, чтобы окружающие стали справедливы, честны и нравственны.
«Все люди, да не все человеки». «Люди, становитесь человеками!» — хорошо призывать, а как это сделать?
