— Мне говорили, — все так же тихо произнес Антон, — что души умерших сгорают там и превращаются в свет. И что это-то и есть забвение. То есть абсолютный покой и вечность. Но я, признаться, даже не знаю, правда это или нет.
— А кто это вам все рассказывал? — наконец заинтересовался призрак. — Ведь таких вещей никто не может знать да и не знает, если только сам там не был.
— Это существо из другого мира. Мира живых. И оно… она… случайно нашла меня. Правда, — Антон грустно вздохнул, — потом наши пути разошлись. Но я все равно ей верю и знаю, что там на звезде вас ждут одни страдания.
— Я благодарен тебе за предупреждение, — после долгой паузы проговорил призрак. — Но все-таки решения своего не переменю. Не могу я больше быть трусом. Хочу принять свою судьбу как есть, и делать то, что должен. И полно об этом. Прошу тебя лишь об одном, посети за меня мой Неаполь. Побудь там. Возложи цветы на храмы древних христиан в катакомбах. Я, конечно, должен был бы, наверное, сделать это сам, но думаю, что не сумею. Помолись о моих братьях и расскажи им, что ты видел меня. Кто знает, возможно они тебя услышат.
«Не услышат», — подумал про себя Антон, вспомнив о живом эхе, которое слышал недавно на кладбище. Но вслух не сказал. Ему, конечно, было очень жаль белого призрака. Хотя он и помогал прежде Степушке. Но все же этот несчастный, испытал так много бед и лишений, столько страшных мук вынесла его душа, что не пожалеть его было просто невозможно. Но и призрак также не остался равнодушным к своему гостю. Он, во время их разговора, то прямо, то украдкой все время поглядывал на Антона, видимо, изучая его. И теперь, когда разглядел в выражении лица своего собеседника еще и сочувствие, то окончательно убедился, что перед ним был человек не только умный и честный, но еще и добрый. Отчего невольно распростер свои объятия, словно бы призывая его к ним. А Антон и не стал сопротивляться. Он смело подошел к призраку, переступив через золотую черту, и обнял его.
Так они и стояли некоторое время, не произнося ни единого слова. Они оба все понимали, что сейчас произошло, и что скоро случится. Наконец они сдержанно попрощались и Антон, еще раз уверив призрака, что обязательно посетит те катакомбы в Неаполе, пошел, понурив голову, прочь. Призрак же склонился над Степушкой.
На улице был уже полдень, когда Антон наконец выбрался из тайного прохода под церковью. Он, правда, еще некоторое время осматривался по сторонам, видимо с усилием стараясь понять, что все уже позади. После чего спокойно пошел к воротам кладбища. По дороге он наткнулся на того белобрысого, который, едва увидав Антона, в ужасе буквально вжался в оградку близлежащей могилы, побледнев при этом как полотно. Он, как это выяснилось уже позже, был так напуган появлением «живого мертвеца», что почти тут же побежал сдаваться в полицию. А там он уже все о себе рассказал. Ваню же Антон не видел. И его долго потом разыскивали. Да так, наверное, и не нашли бы, если бы не один священник, к которому тот слабоумный пришел исповедоваться. Священник же, услыхав такую непередаваемую жуть, решился даже нарушить тайну исповеди и донес об убийце властям. Он правда, сложил с себя сан после этого и начал жить мирской жизнью, не забывая при этом каждое воскресенье ходить в церковь и молиться по душам невинно убиенных. Все это Антон узнал уже из новостей. Ведь про это кладбище еще долго потом судачила пресса, сочиняя иногда самые невероятные небылицы.
